5

Приходилось ли вам мечтать о собственной фее, исполняющей желания? Или о джинне, живущем в волшебной лампе? Это ж такие возможности — представьте только! Вот и Аммар ибн-Амир, халиф государства Аш-Шарийа, погрязшего в кровавой войне с кочевниками, не нашёл ничего лучше, чем призвать на службу могущественное и опасное существо нечеловеческой природы. Впрочем, призвать — это мягко сказано. Покорить — да, поработить, связать нерушимой магической клятвой, накинуть на шею удавку, заменив свободу на служение престолу халифата. Клятва бессрочная, а существо непростое — таких в принципе нельзя прижимать к стенке, потому что бунт у них в крови и терять им нечего. Ибо у ангелов, свергнутых с небес, кроме самих себя, и нет ничего. Но люди редко думают о последствиях своих поступков. А уж о других, не похожих на них самих, созданных не по образу и подобию, — и того реже. Разве не человек — венец творения? Разве не ему должна подчиняться всякая тварь разумная и неразумная, будь то даже эльф с невидимыми крыльями за плечами? Смертные же не понимают, что есть силы, которым до них по большому счёту нет дела и играть с которыми — себе дороже.

Молодой халиф Аш-Шарийа вроде бы и неплохой парень, но... то, что он сотворил с сумеречным князем Тарегом Полдореа, — и да плевать мне на благородный замысел, фатальную необходимость и великую державу — вызывает если не отвращение, то гнев точно. Насильно поместить живое существо в изначально чуждую ему среду, подчиняющуюся непонятным для него правилам и законам, — это ещё полдела, навсегда лишить его надежды на возвращение в свой мир — куда серьёзнее. Тарег обречён. Ему больше не суждено принадлежать самому себе: с момента заключения клятвы он лишь оружие в руках бесконечной череды сменяющих друг друга халифов... Но какими бы тяжёлыми ни были цепи, сломить мятежный дух не так-то просто, как и совладать с истинным гневом, впрочем. А в гневе Тарег хорош! Тут и головы с плеч, и кровавые реки, и города, превращённые в руины, вой и плач от края до края. К тому же средневековый Восток — тёмный, липкий, кровавый, выписанный такой изящной вязью, что о том, что Аш-Шарийа — вымышленное государство, порой напрочь забываешь. И одинаково веришь и в безумную человеческую бойню с горами трупов на залитых алым улицах, и в тонкий шёлк изумительных стихотворных битв во дворце халифа — кровь и поэзия, смерть и любовь рука об руку... Восторг в чистом виде. Плюс явное столкновение культур — опять же восток и запад в лице Тарега: безумно интересно прислушиваться к его диалогам с халифом, беседам с приверженцами истинной веры, разговорам с военачальниками.

При этом чтение не из лёгких. Во-первых, много-много имён, восточных, как вы уже догадались, и сложных генеалогических линий — не сразу понимаешь кто кому кем приходится и какую роль играет. Во-вторых, мне мешала эпизодичность повествования, какая-то его отрывочность, резкие скачки с одного события на другое, нарочитое отсутствие плавных переходов. Ну и в-третьих, как предупреждение для очень впечатлительных и ранимых натур, избыточность кровавых и обилие сексуальных сцен.

Впрочем, я бы книгой всё равно размахивала и всем её советовала, будь она издана. Правда, по-словам автора, рукопись уже отправлена в издательство и, вероятно, летом появится на прилавках книжных магазинов "в новой, отредактированной и существенно улучшенной версии" (цитата). Так что жду с нетерпением. И кстати, мне очень нравится нарисованная Оксаной Ветловской обложка.

Тарег на ней — чудесный.