2.5 Любовь зла... или Все оттенки мужественности петербургского общества

Первая история о докторе Тоннере и его помощнике Угарове была суматошной, прямо скажем, водевильной. В ней разве что цыган с медведем не хватало. Но увлекательно читалось, без сомнений, головокружительный вихрь всего возможного.
От того и к продолжению, несмотря на перерыв, подходила с предвкушением. Колоритность героев, работающих в дуэте, да ещё и не профессионалов в деле сыска, предполагала новую историю с кутерьмой, переодеваниями и прочими неожиданностями.

Неожиданность приключилась, причем в первых же страницах....
Провинциальные преступления остались в прошлом для героев. Петербург раскрыл для них свои "порочные" объятия. "Гнездо порока", так сказать, процветающее в высшем обществе. Вот прямо в самом наиближайшем к императору кругу. И сам автор, так и не определившийся в своей толерантности. То ли есть она в наличии, согласно стратегическому моменту, то ли как бы нет. Сложная дилемма. Про то когда не два и не полтора.

И не стала бы заострять внимание на то что персонажи все эти неприятны и даже липки до противности, но автор не только весь сюжет строит именно на содомии, пополняя синонимами этого понятия мой читательский багаж, но и углубляется в рассуждения о той самой толерантности к представителям и о возможности нормы, одновременно выдавая религиозные и исторические справки, а так же освещая вопрос законодательный о наказании. Не без предвзятости весь этот экскурс, не без скрежета.

Вообще, стоит заметить, герои в "Сломанной тени" неаппетитные. Все как один. Вот даже те кому по сюжету надо бы посимпатичнее стороной повернуться. Но нет. Вот тот же Денис Угаров, которого отчего то мало, как и Тоннера. Не тянут на главенство. Мелькают в расследовании, то полой сюртука, то неуместной влюбленностью.
Да и сюжетов намешано с излишеством. Если любовные истории то целых две полновесные, плюс одна адюльтерная и парочка просто с озабоченными бабами.
Мужчины тоже все как на подбор. Ежели на аст, то с сумасшедшинкой и липковатостью странноватой.

Равноценно-второстепенных же персонажей щедро, практически все как на подбор. Тут вам и кликуши в приемные дни, и слуги ограниченных обязанностей, и вдовые гадалки, сдающие комнаты внаем, и престарелые государственные мужи, раздираемые ревностью и шантажом, и даже Его Императорское в маскараде и поисках новой фаворитки.
Скачут самозабвенно от особняка к особняку, не забывая заглянуть в мертвецкую и на плац. То бутылочку с морфием позабудут на видном месте, то плясовую отчебучат. А уж как в подворотне посидеть или там бумажки для "куклы" нарезать и вообще не единожды.

С историчностью совсем печально получилось, не распробовать. Есть попытки, в которых можно бы уловить что-то о Николае и его правлении, но и они погребены под рюшечками, стенаниями и пророчествами. Ни слова о внутренней политике, сплошное кудахтанье Дашкова, в страхе мечущегося по Невскому. Читатель, подзабывший курс истории за давностью лет, вообще не сообразит в чем ужас положения сановника, чем грозят его вполне нейтральные высказывания либеральной направленности. А ведь исторические романы мы выбираем как раз для того чтобы в лёгкой форме пробежаться по эпохе, вглядеться в лица.

Из такой истории можно целых три полновесных продолжения накроить, при наличии умеренности. Но чего нет, того и не дождешься.
Основательно проредив светское общество северной столицы на предмет однополых отношений, оставил автор Петербург на растерзание Николая I и коррумпированной полиции. А вот с поженить поскупился, все как есть обречены на несчастное одиночество, семейственность припасена только для старичков в ощутимой стадии Альцгеймера.
По финалу и послесловию затерялись наши сыщики на просторах Российской Империи, сгинули без права на продолжение. Что и к лучшему.