4

Мне самому не доводилось раскапывать древних греков на побережье Кавказа, все в Крыму да в Крыму. Но древнегреческий городок Бата находился как раз на мысе Мысхако, Малой Земле, что возле Новороссийска, и его копали друзья-археологи. Рассказывали, что снимешь дерн - а под ним полметра сплошного металла: осколки, пули, гильзы, даже неразорвавшиеся мины и снаряды. Как там выживали люди - решительно непонятно. А они назло плюющимся огнем немецким позициям выживали и побеждали.

Очень необычные мемуары, написанные Федором Васильевичем Монастырским, начальником политотдела Керченской военно-морской базы, а затем, с сентября 1942 года - комиссаром легендарной 83-й бригады морской пехоты, чей боевой путь пролегал по всем самым горячим местам боев на Черном море: Одесса, Керчь, Малая Земля, Тамань, Севастополь. А вдвойне необычны они тем, что были изданы в 1962 году - задолго до брежневского труда, и вообще, до брежневских времен, когда все имевшие отношение к 18-й армии и Малой Земли сочли за должное написать мемуары, в которых Леонид Ильич был где-то рядом. У Монастырского Брежнев тоже есть и на черно-белой фотографии в накидке, и на паре страниц в конце книги, где с автором крадется в траншеях по позициям. Но ничего более, чем другие боевые товарищи.

Автор - комиссар, но из тех, кто сам ходил в атаки, а не носил почтальоном из штаба пропагандистские газеты между боями. Иначе и быть не могло - у молодых морских пехотинцев авторитета не заслужишь, а это красной нитью проходит между всех мемуаров политруков времен войны - иначе тебя и твои пропагандистские речи не воспримут всерьез. Но между описаниями подвигов видна изощренная тактика морской пехоты, научившаяся воевать на земле во втором году войны, всерьез окапываться и грамотно контратаковать, искать пути обхода противника на сложной горно-лесистой местности, постоянно засылать разведгруппы для ночных налетов и захватов "языков". Именно так описаны бои под Туапсе и Новороссийском в первой половине книги, где батальоны бригады остановили рвущиеся к Черному морю немецкие части. Кстати, тут впервые автор встречается с Цезарем Куниковым, будущем героем десанта на Мысхако.

А вторая половина посвещена непосредственно боям на Малой Земле - неудачному десанту под Станичкой и перенацеливанию операции на Мысхако. Боевая работа на буквально каждом метре простреливаемого с окрестных гор пространства восточнее горы Колдун, которое участники боев стали звать Долина смерти. В то время, в апреле 1943 года, когда на всем советско-германском фронте утихли крупные бои, на Тамани десятки тысяч человек с обеих сторон яростно атаковали и несокрушимо оборонялись на клочке земле пять на четыре километра. Тут лучше всего сказал сам автор:

Путь от КП был весь изрыт воронками. Снаряды и бомбы сплошь перепахали Долину смерти. Не осталось, пожалуй, ни одного деревца, не опаленного огнем и не обломанного взрывами. В рощах исчезли птицы и животные. Кроты и те не убереглись, их тушки мы видели в воронках у разрушенных взрывами нор. И только одно существо представляло жизнь в этом дышащем смертью аду — неистребимым оставался только человек.

А после войны автор встречался с однополчанами и написал эти пронзительные мемуары - не потому что хотел прославить сам себя за счет знакомство с героями войны, а для того чтобы помнили безвестных моряков - пулеметчиков, стрелков, разведчиков, санитарок, русских, украинцев, белорусов, грузин, азербайджанцев, что отдали жизни за Победу.