5

Я убиваю сердцем. (Из катехизиса стрелка)

О да! Так он меня и убивал. Стивен Кинг. До сих пор не пойму, как я ещё дышу, после всего этого безобразия. Знаете, на что похоже? На мой любимый LOST. И по объёму: хоть энциклопедии пиши — та ещё благодатная почва; и по масштабности замысла: охватить необъятное? да ради Бога! плевать, что довести до конца — сил не хватит, что многое ускользнёт — туда и дорога; и по накалу страстей (тут столько всего порогово-запредельного, что голова кругом); а главное — по умению вынести мозг читателю так, что потом неделями ходи собирай — всё бесполезно.

Да что мозг! Тут последнюю страницу закрываешь — и понимаешь, что и с душой твоей что-то такое сделали, что ты уже и не ты совсем, а другой кто-то. Потому что такой ярости, такой горечи, такого отчаяния, восторга и нежности вот такой разом ни от какой другой книги не было. Как будто тебе в изнуряющую жару дали ковш с водой, а предупредить, что больше трёх глотков нельзя, — забыли, и ты пьёшь-пьёшь-пьёшь, а потом — звёзды в глазах, резкая боль и обморок. И приходить в себя — невыносимо. Сидишь потом, плачешь (да-да, те, кто плакал, читая "Колдун и кристалл", знайте: то цветочки были, ягодки впереди) и думаешь: "А ведь он псих, писатель этот. Он, когда под колёса минивэна попал, так головой ударился, что всё пропало, и если б не Джейк тогда"... А Джейка-то и не было. И Роланда — тоже. И кто псих теперь — ещё подумать надо. Вот что происходит, беда одним словом.

А если серьёзно — весь цикл гениален. Даже если местами алогичен и претензий к нему уйма. Несмотря на то, что Иерихонского холма было катастрофически мало (о, Катберт, радость моя!), а Роланд так ничего и не понял. Потому что и в недосказанности есть своя гениальность.

Жутко завидую тем, кто ещё не дошёл. Долгих дней и приятных ночей вам, идущие по пути Луча, и я говорю спасибо, ага.