Больше рецензий

15 декабря 2021 г. 22:43

403

5 «Скажи, что мне можно войти»

Мрачный, жестокий, холодный как Стокгольмская ночь, роман, который можно любить, ненавидеть, но вряд ли его удастся забыть. Нечто подобное приходит на ум, когда задумываешься об этой книге и пытаешься вспомнить свои первые впечатления о ней. Существует не так много романов, которые имеют настолько полярные мнения: кто-то в ужасе от происходящего, кого-то буквально тошнит, а другие считают эту работу выдающейся. А истина, как часто бывает, по середине — правы все.

Оскар Эрикссон — двенадцатилетний школьник, жертва школьного насилия и жизненных обстоятельств. Он живёт с матерью и кое-как поддерживает отношения с отцом, который уже давно ушёл из семьи. Его мать проводит много времени на работе, чтобы обеспечить Оскару достойную жизнь и даже не догадывается, что её сын ежедневно подвергается насилию в школе. Насилие это как физическое, так и моральное: мальчика унижают, больше всего на свете он боится, что вскроется его проблема с энурезом, и у компании местных забияк появится больше поводов для травли. Чтобы выпустить свою агрессию, после школы Оскар представляет себя супер-героем, разумеется, так, как он представляет себе геройство. Он собирает вырезки из газет про маньяков, коллекционирует их, подворовывает в магазинах и даже прячет ото всех охотничий нож. В его «детских играх» нож становится орудием убийства, он — карателем, а в роли жертв выступают обидчики. По своей сути Оскар — маленький психопат, ребёнок, имеющий вполне определённые наклонности. А, согласно наблюдениям психиатров, в реальной жизни многие психопаты страдали в детстве недержанием. Эта совсем не очевидная деталь от Линдквиста придаёт образу Оскара какой-то особой, достоверной глубины. Этого ребёнка крайне легко представить, возможно, подобный мальчик учится с вашими детьми, но остаётся незамеченным, маленьким отщепенцем, на которого ни за что не обратишь внимание. Его болезненное уединение нарушает незнакомая таинственная девочка. Она способна даже в шведские морозы гулять без куртки и собирает кубик Рубика за пару часов. Между не такими как все детьми завязывается странная дружба, на фоне которой в Блакеберге начинают происходить ужасные события.

Это страшная книга. Не за счёт типичных хоррор-пугалок, здесь никто не выпрыгивает из темноты с криком «Бу!». Линдквист использует пути в стиле Стивена Кинга: реальность, окружающая нас, зачастую намного страшнее самых невероятных фантазий. Страшно за Оскара и от Оскара — кем вырастет этот травмированный ребёнок и не появятся ли в будущем статьи о нём в местной газете из криминальной хроники. Оскар подавляет свои чувства, от него едва ли дождёшься теплоты в адрес матери, он просто не умеет выражать её, зато с Эли он может проявить весь спектр своих эмоций, потому что чувствует, что она тоже особенная. Она вампир.

Эли, совсем как Клодия со страниц Энн Райс, заперта в теле ребёнка, будучи взрослым человеком. Она одинока, ей страшно, но она давно приняла правила игры: вампиру нужна кровь, чтобы выжить. Она тянется к Оскару, потому что он тоже одинок и не похож на других. И эта трогательная дружба двух существ, выброшенных из общества, очень ярко и широко простирается по ходу всего романа. Конечно, это опасные дети, и только можно предположить, сколько зла они принесут в мир, если соединяться. Но они всё таки дети.

«Впусти меня» — мерзкая книга, противное чтиво, и ни каждый фанат даже Чака Паланика сможет равнодушно наблюдать за сценами педофилии, жестоких убийств, травм от серной кислоты, попытках изнасилования и т.п. Не смотря на то, что порог мерзости у каждого свой, читать подобное тяжело. Лично я не считаю, что автор переходит тончайшие грани, он всё таки держит дистанцию и не опускается до детальных описаний происходящего. От этого становится чуть легче, но не намного. Книга шокирует своей честной, откровенной жестокостью, но одновременно и подкупает ими. Она прямолинейна. Автор не пытается завуалировать под глубокомысленные метафоры весь ужас, он говорит с нами на понятном языке об очень неприятных вещах, среди которых школьный буллинг кажется едва ли не самым лёгким испытанием.

Это определённо не та книга, какую стоит читать не подготовленному человеку. Очень часто можно встретить рецензии, в которых читатель не смог справиться и с половиной романа, стало дурно и т.п. Это не значит, что роман плохой, просто он не подходит лично вам. Это не значит, что автор — больной ублюдок и такое можно прийти в голову только безумцу. Если рассуждать по подобной логике, то все авторы и режиссёры мрачных историй чем-то больны. Но в то же самое время «Впусти меня» имеет какой-то особый терапевтический эффект. Не за тем ли мы читаем ужасы и смотрим их? Чтобы подавить свою тревогу, выплеснуть агрессию и т.п.

Если говорить о романе с технической точки зрения, то он крайне интересно написан. Слог Линдквиста лёгкий, летящий, очень понятный, он не срывается в долгие описания и точно знает, где стоит добавить динамики и напряжения, а где притормозить, чтобы дать читателю вздохнуть. В середине роман едва начинает прописать, как запускается новая сюжетная арка — страшная по своей сути судьба Виржинии Линдблад. Взрослая женщина, случайно ставшая жертвой Эли, заразилась вампиризмом. И страшно не то, что она теперь вынуждена выживать за счёт крови, а то, с какой яростью и восхищающей храбростью она борется с новой собой. И трогательная привязанность Лакке Соренсона к ней, простого алкоголика, опустившегося на дно, но сохранившего в себе человеческие чувства, очень задевает за живое. Их история, проходящая сквозь роман, будто оттеняет отношения Оскара и Эли, представляет иной взгляд на одну и ту же проблему. Ещё одна сюжетная арка — подросток Томми, который не может принять нового мужчину своей матери и сопротивляется этому так, как умеет в своём возрасте. Встреча с Эли изменит жизнь всех этих персонажей, но больше всего повлияет на Оскара.

Финал книги предсказуем и жуток. Но, если вырезать из роману тему вампиризма, останется мощная и жестокая драма о несчастных детях, которые превратились в монстров, и нашли друг друга, создав очень опасный союз. И, боюсь, у них не было иного пути.