Впервые за долгое время мне попалась книга, которую я не могу оценить. Ни высшая оценка, ни низшая, ни, тем более, усреднённая никак не отражают впечатления от текста. Перед тем, как браться за «Перелом лета» (а это, по сути, сборник рассказов, объединённых одной темой — историей деревень российского Нечерноземья), я немного изучила биографию автора и, в общем-то, была готова к чему-то подобному, но не настолько…

Первое, на что обращаешь внимание, — чудесный слог в лучших традициях русской классической и деревенской прозы, «Мещорской стороны» Паустовского — когда дело касается описаний природы. За одни только «запашистые» грушовки, антоновки и анис можно было бы смело ставить высший балл.

Восточная сторона горизонта была налита багровым живым соком, а выше, по всему тёмно-голубому поднебесью, теснились округлые облачка. Нижние кромки их, обращённые к заре, нежно и розовато плавились и были похожи на летящих лебедей.

Пока мы шли к селу, эти облачка исчезли, а на их месте выросли новые: не то горы, не то снежные торосы. А затем небо совершенно очистилось и привлекало уже своей бесконечной ёмкостью. При долгом, неотрывном взгляде в его глубину казалось, что и тут, на земле, у самых глаз, воздух подсинённый, как морская вода. Но вот прошло ещё какое-то время, и небо вновь изменилось. Чистым оно было теперь только с западного края, а сам купол, северная и южная стороны горизонта покрылись крохотными, словно зенитные разрывы, белыми аккуратными кружочками.

.

Вечером, погасив закатный золотой блеск, утихает, успокаивается Ока. Только что прошла на Слемские Борки московская «Ракета». К обрывистому крутояру, источенному бесчисленными ямками гнёзд, улетают последние касатки. Начинают подмигивать огоньки бакенов. Ложится на село мягкая прохлада, обостряя все запахи и звуки. Тихо на берегах, пустынно. Только паромщики поругивающая с шофёрами, да где-то за рядками яблонь на полевой дороге стрекочет мотоцикл…

И тут же в текст беззастенчиво врывается советская пропаганда в «лучших» традициях газетных агиток: хлеба, мол, колосятся, надои повысились, жить стало лучше, жить стало веселей… В буквальном смысле:

В прошлом году совхоз поставил в детские сады и магазины сто тонн ягод и тысячу шестьсот тонн яблок.

Тридцать, сорок, а то и пятьдесят центнеров с гектара — вот далеко не полная норма хлеба, которая может поступать с касплянской земли. А молока надо надаивать от каждой коровы не полторы-две тысячи килограммов, а по четыре и больше. Такие показатели на Смоленской земле уже есть во многих районах. Уже доказано, что здешняя земля может соревноваться с южной, чернозёмной землёй…

Что, в самом деле?.. Бывала я в сёлах Смоленской области, видела своими глазами, как люди жили, слушала рассказы стариков, многие из которых не то что войну пережили и оккупацию, а даже и царскую власть застали… И что-то не помню я с их стороны никакого восторга! Что до революции бедно жили (все заливные луга в том районе принадлежали церкви), что при совхозах. Мой отец, летом 1961 года побывавший в одном из таких сёл, был совершенно поражён земляным полом в доме председателя. Земляной пол — в шестидесятые годы!.. А уж эпизоды про войну даже комментировать не хочется, ничего общего с воспоминаниями реальных свилетелей.

Если бы книга была просто «неинтересной», я бы поставила 4 балла из 5 — за хорошую, добротную прозу. Но за «политинформацию» я, извините, больше единицы поставить не могу. Насколько автор пишет с душой, когда дело касается первых холодов, хрустящих сочных яблок и «невесомых паутинок, ещё плывущих над полями» и «цепляющихся за ветки полуобнажённых берёз», настолько же всё мертво, как только на сцену выходят «идеологически правильные» герои — директора совхозов, секретари парткомов, механизаторы, хлеборобы и доярки (все, разумеется, ударники труда), отважные революционеры, герои-партизаны и мальчишки в красных галстуках… Спасибо, передовиц «Красной зорьки» я уже начиталась. А в художественной литературе хотелось бы видеть живых людей (тех, о ком писали Шолохов, Астафьев, Распутин, Абрамов, Шукшин и другие), а не шаблонных, обезличенных до карикатурности человечков. Про идеологически «неправильных» героев («мироедов», «бандитов», «кулацких вояк» и прочих «белогвардейцев и дезертиров») я уж молчу.

Вот ещё минуту назад набравшийся перевозчик сокрушается, что закрывают райцентр, и предлагает купить стерляди — и диалог настолько живой, что веришь каждому слову:

…В сельпо она сейчас подешёвке идёт, четвертинку — за кило, а я тебе целое ведро за пол-литру отдам… Пятый день пьём. Не так просто пьём, а с горя… Район-то наш закрывают, бросают нас тут за Ветлугой-рекой. А покудова безвластие, пей, гуляй, ругать некому…

И буквально следом — отпечатанная справочка: столько-то человек проживает в селе, столько-то браков заключили в этом году, стольких-то проводили в армию и т.д.

Ну, а что касается проблем трудоустройства и стариков и молодых, то их у нас нет… Дом быта есть, больница, почта, молокозавод, столовая, семь магазинов, пекарня, ну, и другие прочие точки…

И «прочие точки»… Эх, какой талант пропал!..