5

"Люди никогда не перестанут читать литературные произведения, ибо именно в них мы ищем формулу, способную придать смысл нашему существованию".

Чтение – это наслаждение, страсть, или скажем, мания: когда человек непрерывно читает и в качестве отдыха от чтения читает опять. Но также как существует искусство писать – талант, призвание, ремесло, как угодно, - также существует и искусство чтения.
Очевидно, что суть или особенность любого произведения искусства – это способность действовать непосредственно на наше восприятие, не пускаясь в объяснения. Для иллюстрации данного утверждения идеально подходит формулировка Сартра:

Знаменитая "Герника" не подвигла ни одного человека на борьбу за правое дело Испании. И тем не менее, в этой картине сказано нечто такое, чего нельзя осознать до конца. Этот смысл потребовал бы бесконечного количества слов.

Но не каждый читатель и не всегда способен проанализировать свое впечатление от книги и тем более описать его, с той или иной степенью художественной выразительности. "Открытое произведение" можно рассматривать как своего рода наставника в искусстве чтения, потому что эссе, посвященное в целом исследованию основных тенденций искусства второй половины XX века, раскрывает в первую очередь проблему активного восприятия произведения.

Ко времени написания этой книги эстетика уже понимала под произведением искусства "принципиально неоднозначное сообщение, множественность означаемых, которые сосуществуют в одном означающем". Эко в свою очередь стремится показать, что такая многозначность становится для современного искусства одной из главных целей автора, "задачей, которую надо осуществить прежде прочих". Потому значительно возрастает роль читателя, слушателя или зрителя, который не просто "наслаждается" произведением (или пытается выяснить, "что хотел сказать автор"), но и становится реальным соавтором, привносящим свой смысл, понимание или трактовку.

Не существует истинного или единственного смысла текста, литературное открытое произведение обладает неисчерпаемыми возможностями, бесконечным множеством значений.

Значительная часть современной литературы основывается на использовании символа как сообщения о чем-то неопределенном, открытого для каждый раз новых реакций и осмыслений. Достаточно вспомнить о произведениях Кафки: "процесс", "замок", "приговор", "превращение" — вовсе не ситуации, которые надо понимать в их непосредственном, буквальном значении... Различные истолкования кафкианских символов (экзистенциалистские, богословские, клинические, психоаналитические) лишь отчасти исчерпывают возможности произведения: в действительности оно остается неисчерпаемым и открытым в своей "неоднозначности".

Надо сказать, что без знакомства с теорией открытого произведения (если, конечно, читатель не наделен интуитивным чувством этой теории) невозможно - по меньшей мере, сильно затруднительно - понимание творчества таких авторов, как Томас Пинчон, Джон Барт, Джеймс Джойс и литературы постмодернизма в целом. Хотя эффект "приобщения к искусству чтения" проявляется с любой книгой после "Открытого произведения": поиск (и, что важно, обязательное обнаружение) псевдосюжетных линий и скрытых смыслов, применение (и результативное) теории аллегоризма - обеспечены. Даже если следующим прочитанным произведением станет... ну, хотя бы, "Колобок"!