3.5 Писатель завтрашнего дня

Великий аргентинский писатель первой половины двадцатого века Хорхе Луис Борхес относится к тому редкому типу авторов, которые нравятся всем и одновременно никому. Его популярность как на родине, так и за ее пределами невероятно велика и по сей день. Читать его и сейчас модно и актуально, но при этом люди, проглатывающие его прозу как горячие пирожки, в большинстве случаев, даже не приближаются к заложенным автором идеям, а сам Борхес, пожалуй, был бы совсем не рад такой популярности и поклонникам. Несмотря на тот факт, что аргентинец сейчас в тренде, можно сказать, что именно достигнув такой точки известности, он остается наименее понят. Ведь его проза - не просто набор афоризмов или магических загадок, но лабиринт, из которого выходят очень немногие.

Итак, углубляясь в историю, нужно сказать, что Борхес является писателем современности в чистом виде. Это борец с консервативными устоями, разрушитель ортодоксальных химер и ярый постмодернист уже до появления самого этого термина. Это в чистейшем виде автор двадцатого века - самого переломного, новаторского и революционного в истории человечества. Начав творить более ста лет назад, он кажется исчерпал все возможные варианты, идеологии и метафизические концепции современной литературы. Как и прочие авангардисты своего времени, Борхес тяготеет к идеологии свободного творчества, сущность которого в безотчетном и таинственном движении мысли и души. Он как никто способствовал становлению современной идеологии, состоящей в бесконечных и хаотических флуктуациях, совершающих свое центробежное вращение от всякого рода смысла, догматики и системы. Причем в своих сочинениях, даже в рассматриваемом сборнике рассказов, Борхес стремится охватить самые разные сферы существования, на которых и следует остановиться, дабы увидеть сколь велико влияние его творчества на современную культуру.

Часть рассказов Борхеса носит исторический характер псевдореализма. В них он, в большинстве своем , описывает культуру мачо и так называемых гаучо. Фактически, последние являются аналогами американских ковбоев, но при этом отличаются куда более свирепой жестокостью, безрассудством и презрением к деньгам. Для Борхеса остается удивительной и оригинальной их почти природная склонность к жизни на грани, к их бегству по лезвию бритвы, когда ты, просыпаясь с утра никогда не уверен, что это утро не последнее. Фактически, пока вся Европа мается от экзистенциальной тоски и неразрешимого вопроса о том, стоит ли жизнь того, чтобы прожить ее до конца - Борхес преподносит читающей публике персонажей, которые самим своим существованием снимают этот вопрос. Какие могут быть сомнения о ценности жизни у человека, который живет полной жизнью здесь и сейчас, не откладывая на завтра драгоценные песо и не строя планы на будущее.

Его бытие - не предопределение свыше, не следствие высочайшего провидения, а простая случайность, немного подкрепленная смелостью и удачей. Для Борхеса ценность смерти во многом определяется не ее фактичностью, а обстоятельствами - смерть в бою, пусть даже пустом и абсурдном все равно лучше, чем сухой расчет по кредиту с беспощадной природой. Стоит отметить, что сами по себе рассказы, написанные в данном жанре, являются чистейшей воды спагетти-вестернами, хотя сам по себе данный жанр еще не появился на экраны. Можно сказать, что творчество Борхеса некоторым образом переформатировало классические американские вестерны и углубило их идеологию, подготовив плацдарм для всемирно известных спагетти-вестернов эпохи постмодернизма.

Вторая область исторических экскурсов творчества Борхеса относится к филологии. Будучи блестящим знатоком множества языков, ярым библиофилом и обладая склонностью ко всему мистическому, аргентинец создал ряд занятных произведений, в которых главные герои встречаются с некоей великой тайной, написанной в священной книге. Эта тайна, в свою очередь, описывает целую мифологию и онтологию параллельной вселенной, которую мы никогда не смогли бы понять. Каким-то потрясающим образом Борхесу удается уловить эту дисгармоническую ноту иррационального. Та же самая интонация величественно-непознанного встречается например у Лавкрафта. Однако последнему пришлось создать целую религию, существующую в противовес христианской и вывести на авансцену часть мифических-частью бредовых-частью реальных (именно в этой ядерной смеси все их очарование) существ наподобие Ктулху, чьи образы по-настоящему раскрываются только сейчас. Борхес же действует прямо противоположно. Для него иррациональное и магические находятся не на границе сознания, а в самом его центре, а магия и волшебство обитают не на краю вселенной, а прямо здесь и сейчас, но как раз это и способно свести с ума скорее, чем любые монстры морских пучин. Автор использует инструментарий современных философов, чтобы оружием разума вскрыть капсулу разума же.

Так, например, в основе его онтологии лежит учение Бергсона о длительности и одновременности, согласно которому нет ничего постоянного, устойчивого, а само время можно переживать по другому - не как собрание мгновений, а как неделимый континуум, где будущее и прошлое суть просто названия. Сам по себе мир - это текст, с чем бы безусловно согласился Деррида. А человек - конечно же, в основном самодвижущаяся воля в согласии с учением Ницше и Шопенгауэра. Порой Борхес даже кокетничает с идеями вечного возвращения или сверхчеловека. Однако спустя пару страниц, он понимает, что это слишком большие формы, которые нужно стараться не испортить словом.

Еще одна область, представленная в сборнике - философия искусства и творчества. Антитеза между реальным миром и фантазией у Борхеса снимается сразу. Для него сама фантазия - это область ничуть не менее материальная, а окружающий мир всего-навсего очередной концепт либо всемогущего существа, либо коллективной психеи человечества, которое решило загнать самого себя в угол. Стоит отметить, что Борхес снова и снова возвращается к теме Дон Кихота. Для всей эпохи постмодерна этот герой представляет особый интерес. Прежде всего потому, что его битвы разворачиваются в сфере чистой, беспримесной фантазии. Однако самоценность представляет конечно же не область бытия персонажа, а его самость - то есть поступки и чистота душевных помыслов. Пожалуй, сегодня как никогда эта ситуация становится актуальной. Победить мир уже невозможно, но одержать победу внутри самого себя - все еще под силу каждому.

Наконец, следует несколько остановиться на стилистике и языке Борхеса. Стоит отметить, что сборник переведен и адаптирован для русского языка сразу несколькими переводчиками и сделана работа очень добротно. Однако все же читать аргентинского писателя не просто и многие бросят данное занятие, едва начав. Учитывая любовь Борхеса к Прусту и собственным воспоминаниям - книга изобилует тяжелейшими для славянского уха и глаза наименованиями местностей, персонажей, вещей и атрибутов из другой вселенной. Учитывая отсутствие комментариев, часть изложенного остается во мраке. Но все же, из того, что остается видимо можно извлечь большую пользу для ума, а также удивительную радость для нашего костенеющего в современности коллективного духа.