5

Эта книга давно уже стала вездесущей, даже слишком повсеместной классикой. Начав её перечитывать, я поначалу был разочарован: насколько простая идея стоит за ней. Ну да, за выхолощенными репортажами в СССР скрывалась совершенно циничная и грубая реальность, к газетному пафосу не имеющая отношения... казалось бы, что тут может быть интересного теперь, в наше-то время?

И наверное, если бы этой идеей книжка бы и ограничивалась, она осталась бы сборником бытовых историй, интересной разве что историкам, специализирующимся на СССР да свидетелям тех событий. Однако Довлатов, как настоящий большой художник, идёт гораздо дальше.

Во-первых, он умудряется очень подробно изобразить культурную ситуацию позднего СССР. Это сложная система умолчаний, баланс разрешённого и запрещённого, допустимого и наказуемого. И люди, которые в этой среде вынуждены искать пути между правдой и ложью, собственной совестью и работой. В СССР всё это было очень грубо, явно, даже карикатурно, и Довлатов доводит эту карикатурность до предела; однако к концу книги понимаешь, что дело не в СССР как таковом.

Любая культура работает подобным образом, потому что так устроены люди. Даже в самом свободном обществе хватает тем, которые не позволяется обсуждать открыто, но так как это обставлено тоньше, многие люди оказываются не способны заметить подвох, и проводят всю жизнь в комиксе с простой и понятной правдой, где супергерои в конце концов побеждают очевидное зло. «Компромисс» — это красная пилюля, которая лёгкими на первый взгляд историями необратимо меняет отношение читателя к тому, что он видит вокруг себя; это стерео очки, которые позволяют за плоскостью комикса заметить глубину, неоднозначность и сложность правды — и то, как все неизбежно врут друг другу в публичном пространстве.

Во-вторых, «Компромисс» очень интересно читать, сопоставляя его с сегодняшней независимой Эстонией — ведь действие книги происходит в Таллине. Отделавшись наконец от России, Эстония стала нормальной европейской страной. Там всё прилично и аккуратно, люди спокойно занимаются своими делами, наслаждаясь размеренной жизнью, а текущие новости нередко состоят из репортажа про какую-нибудь птицу, которая долго не могла перейти дорогу.

Мир, описанный Довлатовым — «русский мир» Эстонии — принципиально иной. Это напряжение в миллионы вольт между невероятными полетами мысли и невероятной же низостью, беспробудным пьянством и безрассудным благородством, и в этом поле человеческая душа раскрывается на полный диапазон, от рая и прямо до девятого круга ада. Именно на эстонском фоне чётче вырисовывается, что же такое Россия. Это зияющая дыра в космос, из которой людей обдаёт смертельным холодом и в которую слишком легко провалиться и погибнуть, но через которую всё-таки видно звёзды. И так понятна становится извечная русская любовь-ненависть к благополучному Западу, и тоска эмигрантов по родине: и хочется жить в комфорте и уюте, а не получается, тошно это, скучно. Наверное когда-то мы окончательно поймём это и примем в себе — и тогда наконец мы получим ответ на главные вопросы нашего бытия: кто виноват и что же нам делать.