5

...кому выпало счастье породить хоть один настоящий живой персонаж, тот может смеяться даже над смертью. Он не умрёт! Умрёт человек, писатель, орудие творения, но само творение не умрёт никогда! И заметьте, что для жизни в веках это творение не нуждается ни в каких-то особых качествах, ни в необходимости совершать чудеса.

Умопомрачительная пьеса! Представляете, прямо на репетицию в театре являются шесть персонажей. Настоящих книжных героев, о которых, вероятно, написана книга, но нет пьесы по этой книге. А персонажи хотят воплотить на сцене свою драму. Хотят жить не только в книге, на сцене тоже. Но на своих условиях: играть себя будут они сами, персонажи... Конечно же, и актёры, и директор, по совместительству режиссёр, считают, что актёрское ремесло и режиссёрское видение смогут донести до зрителя смысл драмы и чувства персонажей несравненно лучше, нежели бы они, персонажи, делали это самостоятельно.

...актёр сможет выразить своё личное представление обо мне, своё личное восприятие, - если только оно у него есть вообще, - а вовсе не то, что я представляю собой на самом деле, и не так, как я воспринимаю себя сам. И мне сдаётся, что люди, призванные нас судить, должны с этим считаться.

Для меня смысл всей этой драмы в том, что каждый из нас напрасно воображает себя "одним", неизменно единым, цельным, в то время как в нас "сто", "тысяча" и больше видимостей... словом, столько, сколько их в нас заложено. В каждом из нас сидит способность с одним быть одним, с другими - другим! А при этом мы тешим себя иллюзией, что остаёмся одними и теми же для всех, что сохраняем своё "единое нутро" во всех наших проявлениях! Совершеннейшая чепуха! Мы сами подчас ловим себя на том, как вдруг, в каком-то нашем акте, мы словно оказываемся подвешанными на крючок; и только тогда понимаем, что в этом акте выразилась отнюдь не вся наша суть и что было бы вопиющей несправедливостью судить о нас лишь по нему... в этот момент нам кажется, будто нас выставили у позорного столба пожизненно, будто вся наша жизнь выразилась в одном этом мгновении!

О том же самом, о нецельности человека, о неравнозначности того, что он из себя представляет, что о себе думает и как представляют его окружающие в текущий момент, у Пиранделло есть книга "Кто-то, никто, сто тысяч". Отсюда в том числе черпает аргументацию доктор Кардоса, доказывая доктору Перейре, что тот не грешит против себя и бога, меняя свои взгляды на жизнь ("Утверждает Перейра" Антонио Табукки). Как же мне всё это нравится!