5

Знала Израиля Меттера только по повести «Мухтар», по которой сняли фильм «Ко мне, Мухтар!». И вот прочла его «Пятый угол». Немолодой человек вспоминает свою жизнь. Повесть автобиографическая, основные вехи жизни ГГ и многие в ней события – это жизнь и судьба самого Меттера. И как-то сложно назвать произведение повестью, потому что художественная проза плавно переходит в мемуары, а местами, также плавно, смещается к жанру эссе.
Очень много, особенно в перестроечный период, читала я о разоблачениях сталинизма. Писалось так много, что стало общим местом, читать было больно, но как-то стало привычным. А эта повесть, написанная в 1966-67 годах, особенная.

«Я не излагаю исторические события. Старикам свойственно вспоминать свою жизнь. Для меня она сложилась так, что я не принимал непосредственного участия в создании истории своего народа. Мои поступки не имели исторического значения. Они совершались на фоне того, что происходило вокруг. Сливался ли я с этим фоном или выделялся на нем, не играло никакой роли».

Человек жил, работал, творил, любил «на фоне», страшном фоне волны репрессий; это его «портрет в интерьере», страшном интерьере «пятого угла», который искали в то время десятки тысяч невинно осужденных попавших за решетку по ложным доносам, а то и просто во исполнение плана (на тюремно-лагерном жаргоне «пятый угол» означает жестокое избиение. С «пятым углом» ассоциируется государственная система с ее репрессиями. «Пятый угол» — это еще и участь тех, кто помечен «пятым пунктом».).
Меттер пишет обо всем спокойно, обдуманно, без надрыва. Он дает очень справедливую характеристику своему поколению:

«Мечтатели в двадцатых годах, поредевшие и пытанные в тридцатых, выбитые в сороковых, обессиленные слепой верой и не набравшиеся сил от прозрения, мы бредем в одиночку. Мы трудно соединимы. Глядясь друг в друга, как в зеркало, мы поражаемся собственному уродству»

«Поколение, истерзанное бессонницей. Лучшие свои поступки мы совершаем под утро, лежа в постели с открытыми глазами».

Именно тогда, во мраке ночи, они произносили обличительные речи, совершали суд над клеветниками, освобождали людей из тюрем. А днем царил страх. И еще постоянное желание угадать вину, по которой исчезли отец, мать, лучший друг, потому чтобы жить, работать, воспитывать детей, любить, надо было как-то оправдать происходящее. А сам ты ничего не мог исправить и изменить, даже в собственной жизни.
В жизни ГГ была любовь, настоящая, на всю жизнь, не сентиментальная, а такая же трагическая, как и то время.
Меттера хочется цитировать, в его эссе столько ярких мыслей, очень тонких формулировок и отличных метафор. Он никого не обвиняет, он просто скорбит по жизням, изуродованным государственной системой. Прочитав, подумав, я опять вернулась к повести и прочла еще раз, а такое со мной бывает не часто.