5 Приди и возьми

Роман американского автора про Фермопилы (это они и переводятся так - "теплые ворота", "врата огня") рекомендовал в своей подборке исторических романов Джордж Мартин. Признаюсь, отнеслась не без скептицизма (что там стоящего может написать американец-неспециалист об античной истории, ну), но на карандаш взяла. И, о! удача!
История легендарного сражения подается через рассказ выжившего воина, чьи слова записывает для Ксеркса персидский историк. Но речь идет не только о самом сражении и всяких брутальных страстях (они будут и с лихвой), но и о герое лично, его судьбе, о спартанцах, их философии, воспитании, образе жизни. Тут будет и исторический экскурс, и историческая романтика. Повествование внутри рассказа не всегда идет по хронологии, затрагивает разные события, возвращается к ним; а между - персонажи в очень античной, очень удачно, не нудно переданной манере заводят речь о всяких глобальных понятиях - о долге, о страхе и его природе, о мужестве мужчины и мужестве женщины, о боевом товариществе, о бремени предводителя, о сути войны, о войне как профессии. Все это перевивается, перемежается и в конечном итоге выводит не всегда приятные образы людей, которым предстоит трезво, решительно, без истерики вступить в безнадежный бой, умереть и стать сначала примером, а затем легендой.
Конечно, не обошлось без романтизации и некоторых сглаживаний. Но для романа это скорее достоинство, а мне никогда не импонировало нарочитое развенчание и дегероизация знаковых исторических событий. Поэтому просто - очень понравилось.

Через тысячу лет, сказал Леонид, через две, через три тысячи люди сотен еще не родившихся поколений, возможно, по каким-то своим делам будут приезжать в нашу страну.
- Они приедут, и, может быть, это будут заморские ученые или путешественники, движимые любопытством. Они захотят узнать, кто жил в этой стране раньше. Они осмотрят нашу равнину и пощупают камни нашего города. Что они узнают о нас? Их лопаты не откопают ни великолепных дворцов, ни храмов. Их кирки не откроют ни бессмертной архитектуры, ни шедевров искусства. Что же останется от спартанцев? Не мраморные или бронзовые памятники, а то, что мы делаем сегодня.