5

Не смогла пройти мимо этого прекрасного автора, которого открыла для себя на Прозе.ру. Нашла случайно, хаотично и потерялась в ее миниатюрах и рассказах надолго, безвозвратно даже. Редко можно найти на серверах хорошее чтиво.

Уточка спокойно стояла в стороне под неправдоподобно буйно-розовой яблоней. Селезни дрались насмерть. На ее глазах они из солидных и благопристойных городских птиц превратились в диких, неуправляемых тварей.
Оба были откормленные, яркие и блестящие, впрочем, как и все одушевленное и неодушевленное в этой удивительной стране. Сначала со змеиным шипом они обошли друг друга несколько раз, а потом сцепились. Они трепали друг друга так страшно, что хотелось спрятаться в безопасное место. Но азарт зрелища победил. Платонова боялась пошевельнуться и только удивлялась, откуда у этих флегматичных птиц столько силы и злости.
Наконец, один из бойцов отполз прочь. Платонова уже, было, тронулась с места, не подозревая, что кульминация впереди. Теперь победитель вспомнил о своей прекрасной даме. И принялся за уточку. Сразу же после изнурительной и почти смертельной схватки с соперником он с еще большей энергией накинулся на нее.
Он прихватил даму сердца клювом за шейку, не давая ей вывернуться. Да, по правде сказать, та не очень-то и стремилась это сделать. Стиснув свои утиные челюсти, он равномерно и сильно вбивал нижнюю часть своего крупного тела уточке под хвост. Через несколько минут все было окончено, опять щебет, веселая трава и аромат яблонь.
Было окончено для них, но не для Платоновой. Лоб ее пошел испариной. Впечатление было сильнее, чем от просмотра непристойного (гадость какая!) фильма. Сердце колотилось так, что вздрагивала футболка. По правде говоря, она завидовала уточке.
Ну вот, от каких вещей может зависеть почти что судьба одинокой девушки!
Когда через несколько минут возле Платоновой вдруг с визгом притормозила темно-зеленая "Ауди", она, еще не понимая, что делает, плюхнулась в машину. Ей тоже хотелось приключений и страстей.
Пьетро был взволнован. Сразу же начал рассказывать, как тогда ждал ее, как вечерами выслеживал по городу, как боялся подойти, потому что она была не одна. Платонова жадно впитывала в себя его сбивчивые французские и итальянские фразы и чувствовала себя почти уточкой.

"Маленькая Платонова"

Ты водный знак и очень любишь воду. Ты любишь ее во всех проявлениях. Свое несчастье ты тоже чувствовала через воду. У той, еще настоящей, Пугачевой есть старая песня про коралловые бусы. Но это песня не про бусы. Она про тебя. Так тебе кажется. Там есть слова: «Впереди - впереди разольется море грусти…».
Тебе казалось, что ты медленно тонешь в этом густом, тяжелом море. Оно смыкается над тобой. И тебе не справиться, до берега не добраться. Самой невыносимой мыслью было то, что так барахтаться придется еще долго, пока не умрешь. А если умрешь не скоро?

Надо было как-то отвлечься, оглушить себя. Русалочка – так та танцевала на ножах. Ты тоже была готова затанцевать.
Его телефон ты запомнила навсегда.
Конечно же, он давно женат на породистой, номенклатурной барышне и наверняка работает где-нибудь в Европе, занимает ответственный пост, или что там еще.
Но можно позвонить и узнать, как он и где. Лучше ностальгически переживать свою прошлую историю, чтобы не думать о том, что происходит сейчас.
И помыслы твои чисты, лицемерно убеждала ты себя.

"Шоколадные сердца"

Я ищу ответа у зеркала, я хочу увидеть себя такой, как тогда, давно. Хочу верить, ошибаться, разочаровываться, восхищаться, делать глупости, раскаиваться, лицемерить, оправдываться, метаться и страдать.
Хочу, чтобы было кому по-честному все рассказывать, чтобы было с кем вместе сидеть на кухне, хочу неумело еще глотать водку и заливать крупными слезами горбушку черного.
А не каркать в одиночестве по сотому разу на свою собственную жизнь, не опрокидывать очередной вечерний «стопец» и не искать на своих щеках следы слез. Их нет. Остались только слезные железы, которые исправно увлажняют роговицу глаз.

Я научилась пить и разучилась плакать. И мне уже никогда не закапать слезами горбушку, как это было когда-то.
Таблетки не помогают. Я вижу в зеркале свое страшное, багровое лицо, больше похожее на зад обезьяны.
Не о себе, тогдашней, которую я предала, не о своем глупом Законе компенсации и даже не о растаявшем в прошлом сладком времени шоколадных сердец я так убиваюсь.
Я смотрю на себя и тихо вою, потому что я завидую жизни: ее ведь любят все.
Даже предатели.

"Шоколадные сердца"
Рекомендую для прочтения тем, кто любит читать о жизни, без прикрас и ярлыков. О совковых прошлых буднях, любви и ранимом дурном бабьем сердце.