4

История продолжается - с того момента, на котором многие ее закончили бы (прибавив несколько романтических бантиков и расставив акценты, кто хороший, а кто плохой). А что? Наследник исконной династии, правившей в Талигойе, вернул себе трон. - можно жить и радоваться. А нам показывают, что сказочки не пройдут, что "на самом деле" правда может быть разная, а уж справедливость и подавно. Рядом с любым благим делом могут труситься шакалы и кружить... ну в данном случае грифы... А так называемым сторонникам узурпатора приходится брать на себя оборону границ родной страны, как бы она там не называлась. А благородные из благородных пойдут на что угодно, лишь бы никто не усомнился в их благородстве и в их правах (даже на такие неблаговидные поступки, как уничтожение важного, но такого неудобного документа, как завещание далекого предка).
Автор продолжает и развивает хорошо удающийся ей прием повествования с точки зрения разных людей, каждый из которых - непосредственный участник событий, но не каждому из важных действующих лиц к четвертому тому дано "высказаться", а это было бы очень интересно и, мне кажется, неожиданно (ну к примеру, Айрис мы видим глазами Дика, или Луизы, или Робера, может, она и не такой уж сложный персонаж, но все равно ее мысли по поводу событий будут иными, чем их угадывание другими людьми; Катарина вообще один сплошной знак вопроса, останется ли таковой до конца серии или нет - дальнейшие тома покажут; про любимца многих Повелителя ветра, может, и ни к чему писать с его точки зрения - всего впечатления не будет, если он, конечно, в глубине души не только лишь самовлюбленный павлин, чего вроде бы нет; а ведь есть еще Альдо, Валентин Придд.... но, понятное дело, если бы В. Камша задалась целью рассказывать историю от лица всех более-менее значительных лиц, то пятью книгами дело бы не закончилось).
Описание нравственных и политических хитросплетений из тома в том напоминает в том числе и о давней и не очень истории нашей страны. Видимо, потому, что законы истории вообще одинаковы - о реальном мире мы говорим или о вымышленном. А значит, автору они знакомы. Ее морские сражения - отдельная тема. И в предыдущем, и в этом томе читать их описания было неимоверно интересно. Может показаться, что в первом томе книги "Зимний излом" не такие изобретательные уловки - никто не раскрашивает паукообразных во все цвета радуги, чтобы всполошить корабль с дамами-военными. Но здесь зато очень сильно напряжение между сторонами: переплетены и многовековая неприязнь, и убежденность в своей правоте, и верность долгу и родине. Свой взгляд очень точно излагает Родгер Вальдес, после сражения беседующий с адмиралом Кальдмеером, который пытается ему объяснить, что тот на его месте поступил бы так же; а разница все же есть - здесь мне видится и ответ самого автора на подразумеваемый спор о равнозначности правд разных сторон.
Параллельно развивается и потусторонняя составляющая сюжета: герои и говорят о древних верованиях, и сталкиваются с духами природы, и видят упитанную девочку с пегой кобылой, и вспоминают Осеннюю охоту, и видят во сне или бреду выходцев (причем это не те, кто встречался с ними наяву). Этих сцен немного - в самый раз, чтобы не забыть о том, что перед нами вымышленный мир, но и не заплутать в военных и придворных эпизодах.
Между тем у меня есть к автору малюсенькая такая претензия: понятно, что сюжет и герои будут развиваться в конечном счете по замыслу автора и в соответствии с тем, как она видит своих героев и как эти герои будут вырастать из предложенных им обстоятельств. Но почему-то мне кажется, что у В. Камши предубеждение к Ричарду Окделлу, то есть даже не предубеждение, а установка: он должен стать таким-то и обстоятельства этому не помогут и не помешают. Может, я и не права, но предлагаемые обстоятельства герою с таким характером давали возможность поступить множеством различных образов, не менее вероятных, чем те, что мы видим свершившимися.
Но в конце концов это творение В. Камши, и мне остается только читать оставшиеся тома, наслаждаться умело развивающимся сюжетом и хорошим языком. К явным плюсам надо добавить и то, как тонко и грамотно автор дает названия народам, странам, городам, религиям, должностным лицам, ветрам, - чувствуется некий культурный слой вымышленного, но вполне "осязаемого" мира.