4 «— В случае невыполнения задачи командиров будем судить…»

«Нам разъясняли, что империалисты стремятся втянуть нашу страну в конфликт с Германией, но, если мы «не поддадимся на провокацию и не вызовем у немцев никаких подозрений относительно своих намерений, станем строго и последовательно соблюдать договор о ненападении, никакой войны не будет»

«...Русским генералам и солдатам свойственно послушание.» (Гейнц Гудериан)

Сергей Семенович Бирюзов, был начальником штаба разных армий на разных фронтах. Дает отличную картинку неподготовленности наших войск к войне. Причем виновата была именно система, а не пресловутый Сталин или вперед смотрящая партия, которые не верили в войну с Германией. Войска специально дробились и дробились именно во время летних учений. Быть может Гитлер не просто так спешил и выбрал для нападения именно середину лета? Просто дядя Ади знал о том, что стрелковые дивизии рассредоточивались, личный состав их обучался разрозненно по родам войск в разных лагерях, зачастую разделенных значительным расстоянием. А артиллерийские полки находились в одном месте, инженерные подразделения - в другом, химические - в третьем, и лишь стрелковые части располагались в основном лагере во главе с командованием дивизии.  А игра «в верю - не верю» в нападение немцев была лишь вторым планом. Кстати, Сергей Семенович так же подыгрывал этой игре, когда накануне рокового воскресения 22 июня «не только не отменил подготовленного спортивного праздника, а и сам всецело проникся хорошим праздничным настроением...»

Интересный факт: в Полтавской области только в 12.00 по радио было передано правительственное сообщение о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз! Это только в песне о бомбардировке Киева, якобы, всем сообщили мгновенно...

Впрочем, в этом ничего удивительного не было. Ведь шла игра на повышение ставок, немцы должны беспрепятственно пройти первых два уровня игры. А рвущихся в бой наших солдат необходимо было как-то придержать. Когда в штабе округа узнали о том, что Бирюзов направил свою дивизию на войну, то есть направил ее походным порядком к местам своего постоянного расквартирования, то в штабе сильно разозлились! Особенно сильно штабистов разозлил факт погрузки имущества в эшелоны. Вероятно, согласно плану игры, данное имущество должны были сжечь, или взорвать...

«Все имущество было погружено в эшелоны. Об этом я донес в штаб округа, и вскоре оттуда последовал вызов к телефону. Со мной разговаривал заместитель командующего войсками. Он, не стесняясь в выражениях, отругал меня за самоуправство и потребовал вернуть части дивизии в лагерь.»

Интересный факт №2: еще задолго до начала войны тогдашний начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников вносил очень ценные предложения о дислокации войск в западных пограничных округах. Он предлагал основные силы этих округов держать в рамках старой государственной границы за линией мощных укрепленных районов, а во вновь освобожденные области Западной Белоруссии и Западной Украины, а также в Прибалтику выдвинуть лишь части прикрытия. способные обеспечить развертывание главных сил в случае внезапного нападения. Однако с этим разумным мнением опытного военачальника тогда не посчитались. В непосредственной близости от новой границы оказались даже те соединения, которые находились еще в стадии формирования и были не полностью укомплектованы личным составом и техникой.

Сергей Семенович начинает понемногу прозревать, когда всем руководителям среднего звена затыкают рты судьбой предателя Павлова, «быстренько и вовремя» нейтрализованного доблестной контрразведкой. А вот сволочь Г.К. Жуков, которым Сталин сменил Шапошникова и который «не вник в глубокий смысл предложений своего предшественника и, зная отрицательное отношение к ним И.В. Сталина, видимо не настаивал на их осуществлении», Жуков был как бы ни при чем!  От Генштаба поступали невнятные указания и там больше следили за тем, чтобы та, или иная дивизия не поступала в распоряжение не обозначенной в предписании армии. Стрелковую дивизию Бирюзова, например, как бы приняли в состав 13-й армии, но не замечалии и не использовали ее!

«Выслушав мой доклад, тов. Петрушевский решительно отрезал:
- Ваша дивизия в состав армии не входит, и потому никаких указаний я давать вам не могу...»

Интересный факт № 3: По существовавшим в то время правилам командование дивизии не несло ответственности за движение эшелонов по железной дороге. Командиры знали только серию своих эшелонов, но, куда они направлены, где находятся в данный момент, понятия не имели. Все это объяснялось «бдительностью», на которой настаивал Генштаб!

В мемуарах Бирюзова я наконец-то встретил подтверждение своих мыслей о том, что хваленный штурм линии Маннергейма не просто так расхваливался в советских газетах. Вообще, большевики просто так ничего не хвалили.

«Дело в том, что в период, непосредственно предшествовавший Великой Отечественной войне, обучение наших войск проходило под несомненным влиянием только что закончившихся боевых действий в Финляндии. Штурм «линии Маннергейма» рассматривался как образец оперативного искусства и тактики. Маневренными боевыми действиями, борьбой с высокоподвижными механизированными соединениями, обладающими большой ударной и огневой силой, мы перестали заниматься всерьез. Вопросы взаимодействия различных родов войск в условиях быстро изменяющейся обстановки отрабатывались недостаточно.»

Война для большевиков (тех, которые при власти) была лишь игрой. Достаточно сказать о том, что на маневрах, состоявшихся незадолго до начала войны в Белоруссии и Украине, присутствовали военные делегации многих капиталистических стран. «Мало этого, тогда все экраны страны обошел хроникально-документальный фильм «Борьба за Киев», по которому всякий военно грамотный человек мог составить себе довольно ясное представление о путях совершенствования нашего военного искусства.»

А вот немцы, наоборот, так и не стали прогрызать «линию Мажино», а обрушили свои бронетанковые дивизии на незащищенный левый фланг французских и английских армий во Фландрии. То есть, попросту обошли эту хваленную линию.

Но игра должна была «играться» по расписанию. И она игралась. Создавались новые и новые фронты. Для каждого нового фронта в срочном порядке снимались с другого фронта самые боеспособные части. Партия знала, как вредить. И не подкопаешься: ведь все, якобы, делалось для спасения положения дел, для будущей Победы...

«С передовых позиций срочно снимались некоторые дивизии. Я тоже получил приказ передать большую часть личного состава соседним соединениям, а с основным ядром следовать под Гомель в распоряжение командования нового фронта.»

Там Сергей Семенович попадает в объятия еще одной безликой сволочи - командующему войсками фронта генерал-полковнику Ф. И. Кузнецову, который ставит перед Бирюзовым невыполнимую задачу и добавляет:

«- В случае невыполнения задачи командиров будем судить...»

Снова заметим, что после Павлова, чей случай стал скорее исключением, судить предпочитали не командующих фронтами, или начальника Генштаба, а рядовых командиров. Ф.И. Кузнецов так и командовал.

«Вместо того чтобы дать дельный совет, как лучше выполнить стоящую перед дивизией задачу, он стал запугивать судом.»

И таких примеров игры в войну Сергей Семенович приводит огромное количество. Как вам такая информация, что до начала бомбардировки определенного городка, занятым немцами, наши летчики сперва должны были сперва сбросить листовки, в которых предупреждали местное население о предстоящем налете и просили укрыться. 

«Ясно, что такими предупреждениями пользовались и гитлеровцы. Они тоже шли в укрытия, но приводили в боевую готовность свою зенитную артиллерию. Внезапность удара с воздуха терялась, и авиация несла большой урон.»

Командующие армиями могли меняться каждый месяц. И Генштаб снова был ни при чем. «Человек не успевал детально ознакомиться ни с подчиненными ему войсками, ни с обстановкой на фронте, а на его место прибывал уже новый. Такая практика, помимо всего прочего, отрицательно влияла и на моральное состояние личного состава.»

Когда Бирюзов был ранен, то к нему пришел один из штабных генералов и глядя прямо в глаза, просто поставил в известность о том, что не может взять его с собой в уходящий обоз. Типа, секретные документы нужно доставить очень быстро, а раненый будет задерживать этот важный процесс. Сергей Семенович демонстрировал идеальное послушание, на радость не только нашим командующим а-ля Жуков, Конев и прочей нечисти. Даже сам Гудериан диву давался. Да по-другому ведь и быть не могло. Бирюзова потом, когда он очистит душу подобным послушанием, так же возьмут в штаб. И уже он будет разрабатывать план «гениальных» операций по взятию каких-то сел и высот. Понимая, что взятие этих сил будет обозначать лишь огромную потерю в наших войсках.

«Да и в случае удачного ее решения захват Красного хутора не сулил нам ничего хорошего. Заняв его, наши выдвинувшиеся вперед подразделения очутились бы в своеобразной западне: со стороны противника хутор отлично просматривался и простреливался прицельным огнем. Стало ясно, что в этих условиях и лыжная бригада, и 498-й стрелковый полк будут просто истреблены еще до броска в атаку.»  

Но Сергей Семенович все-таки не Жуков и не Конев. Он отказывается бросать своих людей на бессмысленную погибель. Ему угрожают трибуналом, но провидение внезапно вмешивается в этот бардак и Бирюзова назначают начальником штаба 48-й армии. Эту армию будут долго держать в районе брянских лесов, не бросая под Сталинград, где шла великая битва. А все потому, что где-то наверху очень долго решали дилемму: кого бить в первую очередь - Паулюса или Манштейна? Про успехи 48-армии практически ничего не будут говорить в сводках Совинформбюро. Когда Бирюзов был уже в Крыму, то наоборот, радиодиктор Ю. Левитан объявил об освобождении полуострова. В действительности же в Крыму оставалась еще довольно значительная группировка врага, прижатая к морю на мысе Херсонес и яростно сопротивлявшаяся там в ожидании каравана судов из Румынии для ее эвакуации.

«Толбухин пытался доложить об этом Верховному Главнокомандующему, но И. В. Сталин не дослушал до конца его доклада и потребовал, чтобы завтра же вся крымская земля была свободна от оккупантов.»

А все почему? Потому, что знал товарищ Сталин очень хорошо о том, что штабах, как правило, служат очень послушные люди. Способные подогнать реальность практически под любую сводку... Аминь!