4 Григорович - том 3-й

В заключительную книгу трехтомника вошли путевые заметки, публиковавшиеся в «Морском сборнике» с 1859 по 1862 год под названием «Корабль Ретвизан. Год в Европе и на европейских морях». Завершены они, к сожалению, не были, в данном томе представлены со значительными сокращениями (отрывки глав I, IV и VI). Из-за купюр морской тематике уделено совсем немного. Большая часть повествования посвящена впечатлениям, полученным на суше. Самые яркие из них связаны с подготовкой к отплытию и особенностями отечественного морского дела, где «нет ничего положительно верного и решительного». После отплытия составители переносят читателя в Париж и далее в Андалусию. Исключены, таким образом, Ревель, Киль, Гамбург, Копенгаген, Брест, Ницца, Генуя и прочие пункты путешествия Дмитрия Васильевича, за которыми придется обратиться в другое издание.

Несмотря на это отрывки переполнены воодушевлением автора и сквозят впечатлительностью неискушенного путешественника, что придает им живость и естественность. Знакомство с семьей Дюма и увиденное во Франции наталкивает Григоровича на отстраненные рассуждения о падении нравов низшего класса и продажности французской литературы или, например, о ценности исторической памяти:

«отчего же путешествие по России так мало оживляется воспоминаниями? Неужто мы не жили?.. (Тут невольно приходит на ум монумент, заказанный в память тысячелетия.) Если мы жили, отчего же у нас так мало исторических памятников? Отчего все былое изгладилось из памяти народа? Отчего здесь в любом крестьянском семействе из рода в род передаются преданья, и до сих пор так еще живы они в народе; отчего у нас не сохранилось в народе ни одного почти рассказа о былом? Мне больно было припоминать, как недавно один мой знакомый, проезжая мимо Куликовского поля, спросил нарочно у ямщика, что здесь за место? "А кто его знает! С французом, что ли-то, война была!.." - отвечал ямщик. Двенадцатый год - последнее историческое воспоминание русского народа. Слово "татары" произносится, но воспоминание о них ограничивается только словом; все остальное окружено непроницаемым туманом. Проезжаете через Новгород: много ли вам там народ порасскажет? Достаточно, что дом Марфы-посадницы был превращен в кузницу, чтобы все кузницы шли за дом Марфы-посадницы. Под Каширой и Коломной огромные курганы и крепостной вал, каширцы и коломенцы роют в них бани, нимало не любопытствуя узнать, откуда взялись такие насыпи. И так далее, вплоть до Малороссии; там опять пошли в народе исторические воспоминания, преданья и легенды одна другой поэтичнее.
   Всему, говорят, татары виноваты!.. Так ли это?.. Главная причина всему - закоснелая дикость, невежество, безграмотность и отупение - неизбежные последствия трехсотлетнего крепостного состояния».

Главным же произведением тома является роман «Переселенцы» (1855 г.). Роман, давшийся Григоровичу с большим трудом, выстраданный, написание которого побуждало автора задуматься о верности выбранного поприща. В дальнейшем среди критиков закрепилось мнение, что это одно из лучших его творений. Рельефность характеров персонажей и их различность, натуральность диалогов и многообразие ситуаций оставляют благоприятные впечатления несмотря на смазанную концовку этого русского реалистического романа о народной жизни. Если А.Григорьев видел в героях романа «жоржзандовских пейзан», а А.Скабичевский — неестественность и фальшь их поведения, то на Л.Толстого роман произвел «прекрасное впечатление». Народ в изображении Григоровича достаточно цельный, обладает положительными и отрицательными качествами, что позволяет избежать его идеализации и создания однобокого образа. Не забывает писатель использовать излюбленный приемы противопоставления (дворянский и крестьянский быт) и давления на жалость (смерть ребенка).

Хотя трехтомник не включает в себя роман «Рыбаки», литературные воспоминания, а путешествие на корабле Ретвизан представлено в урезанном виде, он дает возможность читателю познакомиться с ключевыми произведениями автора и типическими чертами авторского стиля.