5

Когда-то давно один советский поэт написал «Выходит возраст мой на линию огня». Образно и точно, начиная с какого-то момента люди уходят, приходит их время. Тем ценнее жизнь тех, кто остается с нами.
Вот эти, несколько сентиментальные слова я отношу к автору книги. 85, это более, чем почтенный возраст, но мне было бы горько открыть ленту новостей и увидеть его некролог. Но поскольку и в 85 он не теряет великого чувства самоиронии, то этот некролог он пишет о себе сам.

И как всегда Ширвиндт пишет так, что любую фразу можно выдирать из текста и помещать в сборник афоризмов. Дай бог любому в 85 мыслить столь афористично и столь же адекватно оценивать свое место в искусстве. За пафосные слова о «месте в искусстве» он бы меня побил, если бы знал о моем существовании. Конечно, имеет место «старческое брюзжание», и автор нередко словно оправдывается, мол извините, мол возраст. А почему, собственно, сказать правду о довольно чахлом состоянии нашей культуры вообще и театре в частности есть старческое брюзжание? Тут скорее нежелание обидеть коллег по цеху. Вот вспоминая практически экспромтный, сиюминутный актерский диалог Юрия Толубеева и Василия Меркурьева:

Какие были глыбы и куда все прикатилось – к мышцам, полуголым бабам и мужикам и к режиссуре, которая берет любое произведение классики только для того, чтобы от автора не осталось и следа. И чем дальше и нахальнее от него, тем победоноснее результат. Вот какие грустные ночные мысли меня посетили.

Впрочем, не только про театр. Не знаю, кому как, но мне до сих пор стыдно за наш допинговый скандал и за позорные выступления на Олимпиадах под «нейтральными флагами», хотя журналисты весьма бравурны и «героям» даже вручают награды в Кремле. Меня мало кто поддерживает, но именно в этой книге я нашла созвучные мысли:

...сейчас общество состоит из двух других категорий: спортсмены и болельщики. Советский лозунг «О спорт, ты – мир!» перестал быть ориентиром, ибо наш менталитет – в том, чтобы глобально обс*раться, а потом долго и гениально выкручиваться. Мы дойдем до того, что начнем гордиться свежим допингом и займем в этом соревновании первое место.

О родных. Читаю не первую книгу и вновь убеждаюсь, что несмотря на театр и прочее, на первом месте у него семья. С особой нежностью говорит о жене, с которой отметили бриллиантовую свадьбу и надеются добраться до благодатной – 70 лет совместной жизни(!). Неизменно подтрунивая, говорит о сыне, причем видно, насколько они близки. Не скрываясь, гордится внуками, а внуки вполне состоявшиеся, и даже с правнучками в приятельских отношениях .

Но вся вторая половина посвящена друзьям, причем на этот раз за основу положены дарственные надписи на собственных книгах. Вот такой вот круг общения – творческий, пишущий. Ну нет у меня ни одной книги, написанной друзьями. И подписанных нет, не сложилась такая чудесная традиция. А как приятно было бы почитать, что о тебе думали пятьдесят лет назад, когда придет такое время… Перечень друзей с дарственными надписями – это просто золотой фонд нашей культуры, от Кати Рождественской до Анастасии Цветаевой, от Юлия Кима до Владимира Зельдина. Лишних нет.