5

Что на Земле может быть дороже свободы и любви, равно как и самой жизни? Что может быть прекраснее созерцания удивительной природы, того сказочного мира, где «жарко горели цветы, брызжа в глаза своими смеющимися, сочными красками; синее небо, словно крыша шатра, покоилась на остроконечных белоснежных вершинах, а нежный перезвон козьих колокольцев мелодично вплетался в несмолкающее лопотание недалекого водопада»? Где, лежа на мягкой сочной траве одного из зеленых склонов, можно часами напролет наблюдать за полетом пушистых облаков и радоваться, что есть такой волшебный уголок, объятый величием могущественных гор, хранящих свою особую, древнюю тайну… Напевать вполголоса йодлеры или отдаваться переливам в песенках по-тирольски и однажды услышать, словно эхо, ответ – какого-нибудь пастушка с соседней горы, так же радостно и благодарно принимающего красоту этих мест... Что может быть прекраснее природы, которая делает каждый наш день, каждое его мгновение – настоящим чудом, которая преображает весь мир и каждого его человека в отдельности? Сама она подобна живому существу, величественному, но в то же время - хрупкому, таинственно-нежному, чутко отзывающемуся на каждое движение внешнего мира.

Ночью, уже собираясь отойти ко сну, я порой неожиданно вспоминал какой-нибудь холм, или опушку леса, или полюбившееся мне одинокое дерево, которого давно не видел: как-то оно там без меня? Стоит, верно, на ветру, в темноте, и грезит о чем-нибудь или просто дремлет, а может быть, стонет в полузабытьи и простирает в ночь свои ветви. Как оно выглядит в эту минуту? И я покидал дом, отправлялся к нему, смотрел, как дрожит во мраке его размытый силуэт, любовался им с изумленной нежностью и уносил с собой его туманный образ.

Все прекрасное заключается в стремлении к естественности и простоте. Стоит ли приукрашивать действительность нагроможденными образами, если сама она порой оказывается прекрасной? Проблема в том, что мы, люди, не всегда замечаем эту красоту, а может, и не хотим замечать. Оглянитесь! Свежие просторы и смена времен года, листопады и распускание цветов, снежные лавины и ласковое солнышко, альпийские луга и белоснежные горные вершины, прозрачные ручейки и синие озера – все это, такое простое и привычное, живет параллельно с нами и окружает нас, и разве это – не сказка? Да и не только в природе это, но и в людях – тоже. Куда приятнее простые, незатейливые госпожа Нардини и Боппи, чем замысловатые манеры парижан в светских кружках. И пускай у наших простых героев куча недостатков, у них – чистое сердце.

Каждый человек, которого мы встречаем на своем жизненном пути, - наш учитель, своеобразный учитель: каждый дает нам что-то от себя, делится с нами частью души, учит нас чему-то. Наша задача – принять и впитать в себя это новое знание, чтобы стать богаче и отзывчивее. Чтобы когда-нибудь самим стать такими же учителями для кого-то другого.
Безмятежно-жизнерадостный Рихард, снисходительно-благородная Элизабет, простодушная, но мудрая госпожа Нардини, маленькая белокурая Аги и несчастный Боппи, «жизнь которого состояла лишь из любви и страданий» - как хорошо, что вы есть! Такие, как вы, - открытые, отзывчивые, добрые –были, есть и будут в любом мире, в любой эпохе. Благодаря вам мир будет жить, благодаря вам он будет прекрасен, потому что вы делаете его таким. Потому что вы меняете людей, с которыми сталкивает вас жизнь, к лучшему, меняя к лучшему, таким образом, и сам мир. У каждого из вас есть своя маленькая трагедия или маленькое счастье, у вас разная судьба, но, какими бы разными вы ни были, у всех вас есть и то, что вас объединяет – чуткое сердце и теплая душа. Именно вы дарите человеку это «удивительное знание – счастье быть искренне и преданно любимым» и любить самому.

И это книга, которая учит любить. По-настоящему любить. Не конкретного человека и даже всех людей – а целый мир, огромный и необъятный, не хороший и не плохой (слишком он велик и интересен для того, чтобы быть однообразным), а такой, какой он есть.

Предназначение каждого из нас независимо от нашей воли кроется в нас самих. И порой бывает так, что не мы выбираем судьбу, а она – нас. Вот только что нас к ней ведет? Не наше ли собственное сердце и те стремления, которые подсознательно живут в нас? Заложено ли это в человеке с рождения или приобретается в течение всей жизни? Бог устроил человека так, что понятие отчего дома закладывается в нем еще до его рождения и развивается с воспитанием. Принадлежность к одному роду, к одной большой семье объединяет людей, делает их более дружными и сплоченными, и иногда это может даже определить будущее человека, одного из членов этой большой семьи. Это еще одно Возвращение к себе, когда человека, несмотря ни на что, безудержно тянет домой, к его истокам, потому что только там он видит и осознает себя как человека, как личность. И тогда кажется, что все скитания прошлого по другим, чужим мирам оказались напрасными.

И что же мне принесли все эти прожитые годы, все скитания? Женщина, которую я любил и которую все еще люблю, растит в Базеле двух своих прелестных детей. Другая, которая любила меня, вскоре утешилась и по сей день торгует овощами, семенами и фруктами. Отец, из-за которого я вернулся в родное гнездо, не умер и не выздоровел, а сидит себе напротив меня на своей лежанке, смотрит на меня и завидует моему обладанию ключом от погреба.
Однако это ведь еще не все. Кроме матери и утонувшего друга юности у меня есть еще два ангела на небе – белокурая Аги и бедный скрюченный Боппи. К тому же я в конце концов стал свидетелем того, как отремонтировали пострадавшие дома и починили обе дамбы. Если бы я захотел, я мог бы сейчас заседать в совете общины. Но там и без меня хватает Каменциндов.

И все-таки, если в результате сам человек стал лучше и сумел помочь другим, - все не зря. Он многое потерял, но он и многое приобрел, прежде всего – он нашел себя. Он ушел из родного края, полжизни странствуя по другим странам для того, чтобы потом вернуться. Ведь радость возвращения на Родину так же велика, как и радость поэта, создающего поэму, радость осознания себя частью большой, дружной семьи не меньше радости созерцания природы… Род Каменциндов - символ всего мира, «маленький, но правдивый слепок с человеческого общества», с его достоинствами и недостатками, с его маленькими победами и поражениями; там кипит жизнь и каждый день происходит что-то новое. А Петер, один из Каменциндов, - типичный человек этого мира, ничем не отличающийся от других с их страстями, поисками, радостями и печалями. Он узнал счастье и муки любви. Но почему же, думал он, бывает так, что, одаривая одних людей радостью взаимного чувства, судьба обделяет в этом других? «Любовь существует вовсе не для того, чтобы делать нас счастливыми… Она существует для того, чтобы показать нам, как сильны мы можем быть в страданиях и тяготах бытия… Боль и разочарования, и тоска посылаются нам не для того, чтобы сломить наш дух, лишить нас ценности и достоинства, а для того, чтобы преобразить нас и приблизить нашу зрелость.» Становясь старше, мы приобретаем жизненный опыт и становимся смиреннее и мудрее, что помогает нам иначе взглянуть на мир, прочувствовать его, с радостью и благодарностью принять его таким, какой он есть, и полюбить его таким, какой он есть.

Проникнувшись личной любовью к природе, слушая ее, как верного товарища и спутника, я не исцелился от своей тоски, но она стала чище и возвышенней. Мой слух и мое зрение обострились, я научился воспринимать тончайшие оттенки и различия и сгорал от желания все ближе, все отчетливее слышать сердцебиение самой Жизни и, быть может, когда-нибудь постичь его смысл и, быть может, когда-нибудь сподобиться счастья выразить его на языке поэзии, чтобы и другие, услышав его и просветлив свой разум, могли приникнуть к величайшему источнику свежести, чистоты и непреходящего детства. Пока что это была всего лишь тоска, всего лишь мечта; я не знал, исполнится ли она когда-нибудь, и посвятил себя тому, что было доступно, отучившись смотреть на вещи и предметы с былым презрением или равнодушием и расточая любовь всему зримому.
Я не в силах передать, как обновляюще, как благотворно это отразилось на моей омраченной жизни! Нет на свете ничего более возвышенного и отрадного, нежели бессловесная, неутомимая, бесстрастная любовь, и самое заветное желание мое заключается в том, чтобы хоть кто-нибудь из читающих эти строки – будь то всего лишь двое или даже один – начал бы, благодаря мне, постигать это чистое и благословенное искусство. Иные владеют им от рождения и проносят его через всю жизнь, сами того не сознавая; это избранники Божий, слуги добра, взрослые, сумевшие остаться детьми. Иные постигли его в тяжелых страданиях – доводилось ли вам когда-нибудь видеть калек или обездоленных нищих с мудрыми, тихими, блестящими глазами? Если вам не угодно слушать меня и мои речи, ступайте к ним, в которых бескорыстная любовь победила и преобразовала страдания.

Вот они, те, кто способен понять и принять мир, красоту его природы и его людей – те, в чьем сердце живет Любовь. На ее языке говорит с нами Бог, и только когда мы слышим Его, мы понимаем, насколько удивителен мир, который Он создал.

Я слышал многоголосое пение ветра в кронах деревьев, слышал грохот скачущих по ущельям ручьев и тихий плеск кротких равнинных потоков, и я знал, что все эти звуки суть Язык Бога и что понять этот густой, архипрекрасный Праязык – значит вновь обрести утерянный рай. Книги молчат об этом; лишь в Библии есть чудесное слово о «неизреченных воздыханиях» природы. Но я чувствовал, что во все времена находились люди, которые, как и я, пленившись этим непонятным, бросали свои каждодневные заботы и искали тишины, чтобы послушать песнь творения, полюбоваться полетом облаков и в неотступной тоске молитвенно протянуть руки навстречу вечному. Отшельники, кающиеся грешники и святые…