5 МЕЖДУ ЛИНГВИСТИКОЙ И НЕЙРОБИОЛОГИЕЙ

Владимир Губайловский – человек-оркестр: и поэт, и прозаик, и критик, и редактор, и исследователь. Таким, наверное, и должен быть современный литератор. Чем многофункциональней, тем легче адаптироваться под современный литературный процесс и читательские ожидания. Не знаю, занимается ли он переводами? Кажется, это единственная ипостась, которая им ещё не освоена.

Однако, несмотря на такую вовлечённость в литературное пространство, Губайловский продолжает оставаться достоянием эстетов. Элитарность текстов (хотя элитарность – это не совсем то слово, скорее – узкоспециальные темы вкупе с оригинальной формой) не позволяет пробиться к ним массовому читателю. Даже роман «Учитель цинизма», вышедший в «Эксмо» в одной серии с текстами Тома Вулфа и Томаса Пинчона, хотя и быстро раскупился, но громкой славы автору не принёс.

Но, может, так и надо? Проза для эстетов и филологов со временем может войти в круг массового чтения. Исторических примеров этому – хватает. И думается: именно с «Письмами к учёному соседу» у Губайловского есть на это шанс.

Перед нами довольно давний проект: “письма” публикуются в «Урале» с 2013-го года. Рано или поздно должна была появиться книга. И вот на премию «Национальный бестселлер» наконец предоставлена рукопись. Однако она несколько меньше всего объёма “эпистолярного наследия” автора. Губайловский включил не все статьи, что-то сжал, что- то отредактировал, убрал лишнее и выстроил гипертекст таким образом, чтобы в “письмах” создавалась определённая последовательность мысли. В журнальных публикациях всё-таки присутствовала хаотичность.

Название восходит к Чехову. Василий Семи-Булатов, герой его рассказа «Письмо к учёному соседу», – помещик, понабравшийся и понаслышавший разных умных словечек. Он пытается подружиться с новым соседом, который с помощью “научной лексики”, напиханной в эпистолу, должен бы распознать в нём человека “своего” круга. И горько, и нелепо, и смешно, как обычно и бывает у Чехова.

Губайловский, конечно, не пытается стать новым Семи-Булатовым. Вряд ли из развития чеховского сюжета могло бы получиться что-то путное. Он всего лишь скромничает и иронизирует.

Его “письма” – это довольно занятная рефлексия на ещё одну узкоспециальную тему – попытка разобраться с искусственным интеллектом: как он устроен; может ли чувствовать, мыслить и творить; живя в информационную эпоху, успели ли мы попасть в Матрицу? И так далее. Вопросы, появившиеся в прошлом веке и вроде бы обдуманные научной фантастикой, всё равно нуждаются в более-менее серьёзном осмыслении. На Западе есть ряд научно-популярных книг, посвящённых этой проблеме. У нас же – как обычно. И вот Губайловский пытается исправить ситуацию.

Есть в “письмах” приятный уклон в литературу и лингвистику. Как будто случайно возникают стихи Арсения Тарковского, размышления то Михаила Гаспарова, то Бориса Гаспарова и «Разговоры о Данте» Мандельштама. Чуть ли не в каждом тексте возникают эксперименты нейробиологов. Не обходится без Стивена Хокинга – но и в самом деле: куда ж без него?

В общем, если книга попадёт в хорошее издательство и к грамотным маркетологам, это будет несомненный бестселлер. Такая сплавка точных и гуманитарных наук – редкая удача, а потому заслуживает пристального внимания.

«Нацбест»