3.5

Главное впечатление от книги: вроде бы в ней много того, в чем можно копаться, вот только нет полной уверенности, что оно того действительно стоит.

Пытаться пересказать сюжет - дело неблагодарное. Этот роман - один из тех, где любое действие героев используется автором, чтобы либо порассуждать на интересующие его темы, либо на наглядном примере подтвердить свои предыдущие теоретические выкладки. В общем и целом, мы будем наблюдать за четырьмя героями - двумя мужчинами и двумя женщинами - каждый из которых будет познавать смысл бытия каким-то уникальным способом. Томаш - хирургически точно взрезая реальность в поисках невообразимого за заслонкой общего; Тереза - разрываясь в своей идентичности между душой и телом; Сабина - возводя предательство в главную категорию своей философии.

И за всем этим еще будет стоять идея о невыносимой легкости бытия как противопоставление вечного возвращения Ницше. Якобы, наши поступки имеют вес лишь тогда, когда обречены на бесконечное повторение. Любое решение становится непосильным бременем, если его последствия будут оказывать влияние на последующую жизнь не единожды, но раз за разом. В нашем же мире не существует репетиции жизни, а время - не спираль, а прямая, поэтому в глобальном плане ответственность за единоразовые действия не столь велика. А значит, бытие наше невыносимо легко - легко настолько, насколько и бессмысленно.

Так в чем же счастье? В легкости или в тяжести? На то, что этот вопрос в романе главный, намекает его название, и если бы не оно, не уверена, что это было бы очевидным. Кундера вводит в текст невообразимое множество ответвлений и размышлений - безусловно занимательных, но очень разрозненных и связанных с основной темой весьма косвенно - по крайней мере, на первый взгляд. Будут здесь и сентенции на тему китча, и типология бабников, и музыкальные мотивы, и откровения в области писательского ремесла, и возведение, пардон, говна в сложную теологическую проблему. Исследующего легкость и тяжесть Кундеру заносит действительно далеко, и после первого прочтения я не могу дать четкую оценку тому, насколько такой разброс оправдан. Следить за движением его мысли было порой намного интереснее, чем за сюжетом с четырьмя персонажами, но вот строгого логического развития этих мыслей уловить не удалось. Они представляют собой не звенья одной цепи, а скорее облако точек, соединенных с центром. Фрагменты мозаики сами по себе были красивые, но в общую картинку не сложились. Может быть, и не должны были сложиться, а может, я просто слишком близко их рассматривала.

«Невыносимая легкость бытия» - роман, который я не рискну назвать понятым до конца и который, на мой взгляд, достоин неоднократного перечитывания. Пожалуй, назвать его своим любимым я не смогу никогда - для этого в нем слишком отвлечённые, слишком концептуальные герои, но, надеюсь когда-нибудь все-таки сделать окончательный вывод о глубине его философских изысканий.