5 Могучим ударом

Пепел Клааса стучит в мое сердце.

Шарль де Костер, «Легенда о Тиле Уленшпигеле», 1867

Мои любимые военные мемуары. Не могу сказать, что я прочитал их уж очень много, но были в моем личном списке и наши, маршальские и генеральские, и вражеские, куда меньше, конечно, но только трилогию Попеля тянет меня время от времени перечитать. Думаю, что секрета здесь никакого нет – человек оказался в таких обстоятельствах, что неинтересным его опыт быть просто не может. Вот он в Приграничном сражении на Западной Украине в 1941, вот подо Ржевом, вот под Курском, вот освобождение Украины и Польши, вот бои в Прибалтике и штурм Берлина. Географический размах дополняется, так сказать, иерархическим – как член Военного совета танковой армии он взаимодействует и с высшим командованием, и с рядовыми бойцами. К такому опыту добавился ответственный и грамотный литредактор – и результат оказался отменным.

Перед нами мемуары, а значит, как когда-то писали в допматериалах книг Военно-исторической библиотеки, индивидуальный тоннель реальности. Люди помнят не все, а что-то намеренно или ненамеренно не помнят. В какой-то мере это неумолимо сближает мемуары с художественной литературой – авторы привносят в события прошлого свои ошибки, свои взгляды, свое прочтение. Еще чаще встречается желание приспособить свое прошлое к настоящему, тому настоящему, что существовало в момент выхода мемуаров. При всей моей наивности я этих особых стандартных примет в мемуарах Попеля не разглядел, разве что пару легких, довольно корректных реверансов в адрес Никиты Сергеевича. Плохо искал, наверное.

А может и вовсе не искал, ведь внимание мое было поглощено совсем другим. Танки меня завораживают, это, вероятно, уже не пройдет. Жуткая машина, в которой воплощен огромный человеческий труд, машина, которая может в секунду превратиться в груду металла из-за человеческой же глупости или простой случайности. «Впереди – Берлин!» рассказывает о том периоде войны, когда бойцы и командиры Красной Армии научились бить врага. Звучит рубленно и пафосно, но что делать, если иначе эту мысль не выразить? Враг не стал слабее, нет, он отчаянно не хотел проигрывать, делал новые модели танков, экспериментировал, искал прорыва в тактике, но наши стали круче, по крайней мере это определенно можно сказать о танкистах 1-й гвардейской танковой армии.

Именно об этом, собственно, книга. О том, что резервная танковая бригада оказывается там, где надо, т.е. там, где наиболее вероятен контрудар противника. О том, как работают на переправах, как идут в рейд по тылам врага, о том, что в конце войны ответственные командиры расстраиваются из-за того, что на танковую дивизию врага потратили несколько часов, ведь это некоторая потеря темпа наступления. И рейды, прорывы, окружения, тяжелые бои на плацдармах, опять окружения, бои на истощение c деблокирующими группировками. Все это отчетливее всего видно на примере Львовско-Сандомирской операции, где бой на плацдарме вылился в упорнейшее бодание между силами врага в кольце, нашим внутренним кольцом, нашим внешним кольцом и деблокирующими силами.

При всем том, что я в целом более-менее представляю технику сторон, я бы не отказался от подарочного издания со справочником. Ведь политика тонкая вещь – так, Попель часто говорит о бронетранспортерах, но не называет их. Я бы рискнул предположить, что в конце 50-х говорить о ленд-лизе надо было аккуратно. Теперь же фотоматериал прекрасно дополнил бы книгу.

А еще я каждый раз думаю о том, что по мемуарам Попеля можно было бы снять потрясающий сериал, со всей любовью к заклепкам. Ведь здесь есть все, что нужно – горечь, радость, настоящие эмоции. И люди, настоящие люди. Конецкий в своих морских повестях вспоминает Бурду, его тоже история гвардейцев-катуковцев зацепила. Но людей тут много, и Горелов, и сам Катуков, и Бабаджанян. Вплоть до какого-нибудь начфина – у нас на военной кафедре висел стенд с описанием подвигов военных финансистов, и я сильно удивился, когда встретил один из них в мемуарах Попеля. Только вот не уверен я, что наши современные творцы осилят такую задачу – показать настоящих советских танкистов в зените славы.

То, как Попель пишет о смене военных поколений, не может не напоминать о «Звезде» Казакевича. Люди появляются на страницах, влюбляют в себя, сражаются, горячатся, ругаются, требуют, бьют врага, а потом гибнут, гибнут. Вроде бы мы уже хозяева положения, враг не может нас удержать, но уколы, контратаки, гуляющие котлы, небрежность – и вот опять кого-то нет.

Трудно, кстати, не заметить, что и в самые победные времена жутко тяжело было со связью – армейский уровень управления постоянно теряет и корпусной, и отдельные бригады. Член Военного совета мотается по частям как нарочный, теряя при это связь с командармом. Где-то над этим фронт, который ждет докладов, чтобы синтезировать информацию для Москвы. Это все дополняется почти полным отсутствием взаимодействия с авиацией – она в книге упоминается пару раз, ближе к концу войны, с некоторым даже удивлением, надо же, мол, вот как, оказывается, должно было быть-то, нас с воздуха могут прикрывать, а не мы гадать, как все закопать от люфтваффе.

Думаю, что в следующий раз наберусь храбрости и перечитаю «В тяжкую пору».