5 Спасти Лантенака или Поле битвы - человеческая душа

Для меня "Девяносто третий год - одна из любимейших книг Виктора Гюго. Несмотря на то, что в жанре она заявлена как исторический роман это верно лишь отчасти. Скорее "Девяносто третий год" не исторический, а историко-приключенческий роман. Так, пролог книги "Содрейский лес", где мы впервые знакомимся с маркизом Лантенаком явно выдержан в стиле типичного приключенческого романа. Дальше Гюго вступает на стезю исторического романиста, описывая в подробнейших деталях всю историю Великой буржуазной революции во Франции. Затем автор опять вкрапляет в ткань повествования приключенческий антураж, изредка перемежая его историческими отсылками в прошлое. В "Девяносто третьем годе" нет правых и виноватых. Благородство героев вызывает восхищение. Наиболее проникновенные части книги - это спасение Говэном маленькой девочки и самопожертвование им ради Лантенака. Один добрый поступок, совершенный на его глазах маркизом Лантенаком, скрыл от Говэна сотни поступков злодейских. Он был поражён тем, что сделал восьмидесятилетний старик. Как он бросился прямо в огонь, чтобы спасти трех крошек. Своим милосердием фанатик Лантенак фактически выкупил себе жизнь.
Несомненной удачей автора является также образ сержанта Радуба. И, в особенности его монолог в защиту Говэна

"Старик хорошо сделал, что спас детей, вы хорошо сделали, что спасли старика, и если посылать людей на гильотину за то, что они делают хорошие дела, -- так пусть все идет к чертовой матери, тут уж я ничего не понимаю!.. Значит, и дальше так пойдет? Да скажите же мне, что все это неправда! Вот я сейчас себя ущипну, может, мне это только сон привиделся? Может, я проснусь? Ничего не понимаю. Выходит, что старик должен был допустить, чтобы крошки сгорели заживо, выходит, что наш командир должен был позволить отрубить старику голову. Нет, уж лучше гильотинируйте меня. Мне оно будет приятнее. Вы только подумайте: ведь если б крошки погибли, батальон Красный Колпак был бы опозорен."

Очень проникновенны страницы Гюго, посвящённые осажденным в замке вандейцам, которые готовятся к штурму республиканских войн. Не может оставить равнодушным сцена их покаяния, где вандейцы исповедуются священнику в содеянных грехах и готовятся к скорой смерти. С какой любовью Гюго описывает эту горстку защитников замка, сколько боли вызывает у него их гибель. Не меньшее мужество выказывают у автора сержант Радуб и его солдаты. Все страницы романа пропитаны неприятием этой братоубийственной войны. Гюго не принимает ничью сторону. Для него все герои "Девяносто третьего года" - это соотечественники-французы и он не может осудить никого из них. Для него, да и для всего французского народа - это национальная трагедия.