2 «Непрактичный смысл бытия»

Первоисточник гениального фильма. Книга, о которой у нас почти никто не слышал (о фильме слышали тоже не многие, но это не отменяет его влияния – и влияния Робера Брессона – на мировой кинематограф). Нежно любя фильм всеми клапанами сердца, я уже пыталась читать эту книгу, но… как бы так сказать, чтобы совсем уж себя не унизить… сочла, что у меня есть дела и поважнее и забросила чтение этак страниц через 50.

И если бы не KillWish, возможно, к этой книге я больше бы не возвратилась. Ибо не по моим зубам орешек. Нужно же объективно оценивать себя.

Я пыталась и в этот раз. Мой мозг отказывался работать. То ли я не поумнела, а то и отупела, то ли жара московская плохо влияет, но текст просто не хотел усваиваться. Мне захотелось бросить читать навсегда, и не только эту книгу. Бросить совсем. Совершенно. Как так получилось, что мой разум категорически отказался принимать данную книгу?..

Сначала немного о фильме. Я действительно считаю его одним из самых любимых, я ставлю его на первую строчку, я готова пересматривать его и проливать над ним слезы. Если Бог и есть на свете, то нужен он за тем, чтобы появлялись такие фильмы. Технически очень простой (Брессон был за минимализм), он обладает каким-то гипнотическим воздействием. То, как Брессон показывает актеров и их естественность, как работает со светом, как, чисто интуитивно, давит на самые больные точки, и так, что невозможно понять, в чем же все-таки магия… Фильм скорее о торжестве (в плохом смысле) обыденного, в котором нет места ярким порывам, он – о болоте, в котором увязает человек и в котором нет разницы между хорошим и плохим, нет добра и зла, света и тьмы, все обезличенно, максимально тускло; о том, как глубоко чувствующий мир и больной оттого человек пытается разжечь в других огонь лучшей жизни, более насыщенной, но терпит неудачу и отступает перед непониманием обывателей. Христианство в фильме – далеко не главная тема, Брессону оно не очень-то интересно, ему важнее столкновение сложно организованной личности с жизнью и неспособность этой личности сохранить себя – либо смерть, либо отказ от себя. Какое уж тут христианство?

Книга же скорее противостоит фильму. Если фильм немногословен и часто лишь интуитивно понятен (у Брессона вообще много завязано на впечатлении самого зрителя), то книга неожиданно избыточна. В ней много слов. Много описаний. Много размышлений. Текст написан неплохо, но после фильма он – словно камень, который привязали к твоим ногам. В фильме я сильно сопереживаю главному герою, безымянному священнику в безымянном французском приходе. Тут же священник не вызывает не то что сопереживания, он совсем не вызывает хороших чувств, настолько он жалок и местами странен. Впрочем, окружающие его, более практичные, положительных эмоций так же не заслуживают. Персонажи, кроме священника, толком не раскрываются, за ними неинтересно наблюдать, и это притом, что литература обладает большими средствами для раскрытия психологического портрета, нежели кино.

Отдельная боль – это диалоги. Нет, не так – монологи. Я хорошо отношусь к монологам в книгах, если мне интересны затрагиваемые в них темы и написаны они легко. Тут же провал по всем пунктам – во-первых, от монологов коллеги гг у меня чуть не заболела голова (ну скучны мне размышления о религии, хороших священниках, зажравшихся прихожанах на 30 стр.!); во-вторых, они очень путаны, вот очень-очень, бывает, персонажи просто скачут от одного предмета к другому, а так как ты профан в данных темах, то просто теряешься и не знаешь, что это только что было…

После того, как моя вторая попытка понять эту книгу накрылась медным тазом, мне в очередной раз захотелось поразмышлять о гениальности Брессона. Вот как, как он сумел по этой многословной, унылой, путаной книге снять такой простой и изящный фильм с минимумом диалогов? Возможно, самому Брессону эта вещь очень нравилась (он делал еще один фильм по данному писателю, «Мушетт»), но, увы, мне киноискусство тут оказалось ближе. С облегчением отказываюсь от книги и успокаиваю себя тем, что нет романа, который бы понравился всем.