5

«Песнь, что пою я – лишь эхо невнятное
Грез золотых, порождения снов,
Сказ, нашептанный в часы предзакатные,
Избранным душам завещанный зов».

Некогда странник, прозванный Эриолом – Одиноким Мечтателем, – пристал к удивительному острову, где жили в добром согласии эльфы и дети человеческие. Многое поведали ему у Очага Сказаний о мире, сотворенном Музыкой, о златом плоде Солнца и серебряной розе Луны, о злодеяниях Мелько и дивных эльфийских творениях.
Мы слышим разные истории, очень разные. Они стилистически пестры, не всегда увязаны в логичное целое, а чего стоит свистопляска имен и названий! К языкам Толкин, как известно, относился трепетно, и имена героям подбирал долго и любовно, так что в разных отрывках они могут сильно различаться. Само место действия, Одинокий остров Тол Эрессеа, как будто уплывает вдаль. В первоначальном наброске он предельно близок, даже слишком. Книгу Утраченных Сказаний нашли в дымоходе разрушенного английского дома, и здесь чудится что-то несерьезное. Пусть в Англии не диво встретить дома пятисотлетнего возраста, но все равно, разве это эльфийская древность? По мере развития замысла Тол Эрессеа перестает быть Британией и смещается в пространство мифа, где ему самое место. К такому острову, населенному эльфами, уже мог бы пристать святой Брандан.
Меняется и настроение рассказа. Домик Утраченной Игры, куда вошел Эриол, добровольно умалившись в росте, уж слишком отдавал «Алисой в Стране Чудес», и на здешнем угощении хотелось поискать надпись «Съешь меня». Но «Музыка Айнур» – это уже высокая мифология, уводящая в удивительную страну Валинор, озаренную двумя светоносными древами. Истории Валинора и населяющих его богов-валар посвящена первая часть Утраченных сказаний. Действие второй происходит в Средиземье, и главные герои здесь – люди и эльфы. Честно говоря, именно «средиземская часть» кажется мне более драматичной и захватывающей, ведь поистине велико падение Гондолина. А вот связки между двумя частями нет, как нет и финала – Книга Утраченных Сказаний так никогда и не была закончена.
Стоит ли об этом сожалеть и вообще, можно ли читать ранний незаконченный текст не под лупой Сильмариллиона? Ровно настолько, насколько вообще можно читать незавершенную книгу. Утраченные сказания обладают собственным обаянием. Они более наивны, чем Сильмариллион, но они же и более красочны. И мне бы хотелось, раскрыв окно летним вечером, услышать флейту Тинфанга Треля, «ибо дух этот – дыхание лета, и, едва в воздухе начинает ощущаться незримое присутствие осени, он усаживается в свою серебристую волшебную ладью, и ласточки увозят его далеко прочь».