4

Меня терзали смутные сомнения. Сомнения по поводу несоответствия названия произведения и его сути. Я не видела здесь обольстителя. Нет, не так. Не совсем так.
Все начиналось как игра, как желание достичь поставленной цели: завлечь девушку, добиться не только ее расположения, но и полного подчинения.
Он получил то, что хотел?!
Допустим – да.

И здесь я продолжаю излагать собственные сомнения. Читая, я видела молодого человека, для которого игра перестала быть игрой. Ну не может писать так человек, писать в собственном дневнике, то есть, по сути, для себя.
Это дневник не обольстителя, это дневник влюбленного. Возможно, не отдающего себе отчета в этом, не понимающего что произошло, но это так.

Прочитав до конца, я вновь вернулась в начало произведения. Нашла упущенное мною. Нашла подтверждение своим мыслям, возможно косвенное, но подтверждение.

Но человек, заблудившийся в самом себе, скоро замечает, что попал в какой то круговорот, из которого нет выхода; мысли и чувства в нем мешаются, и он в отчаянии перестает, наконец, сам понимать себя. Однако и это все – ничто в сравнении с положением самого хитреца, потерявшего в конце концов нить и запутавшегося в своем собственном лабиринте. Совесть его пробуждается, и он тщетно призывает на помощь свое остроумие. Как поднятая лисица, мечется он в своей норе, ища одного из бесчисленных выходов, оставленных на всякий случай; вот ему мерещится издалека луч дневного света, он кидается туда, и что же? Это лишь новый вход! Вместо того чтобы выбраться, он таким образом постоянно возвращается в себя самого. Такого человека нельзя назвать вполне преступным – он сам был обманут своими интригами; но тем ужаснее его наказание. Что значат угрызения совести преступника в сравнении с таким сознательным безумием?

Так что же: каков вывод?!