2 Не книга, а один затяжной «тр-рах»! И это не то, что вы подумали!))

Рецензия написана давно, но пусть будет в том виде в каком тогда и написалась.

Михаил Веллер - отличный рассказчик, этого у него не отнять! Байки он травит потрясающе! Мне, правда, не нравится, когда он героями своих «анекдотов» делает реальных людей, как, например, в рассказе «Маузер Папанина». В школе на уроках военного дела, кои у нас были, я почти вслепую могла разобрать и собрать автомат Калашникова, благо он прост, как все гениальное, и никогда не стала бы пытаться вставить в него деталь, ему не принадлежащую. Как и сейчас, например, в свою мясорубку! А бедный веллеровский Папанин чуть не плачет над деталью, которая никак не влезает в маузер. Смешно написано, но мне неловко перед памятью Папанина.
Но ж я не о том. Надо про «Перпендикуляр».
Я прочитала эту книгу давно и давненько начала писать рецензию. Очень уж много возражений автору во мне зрело. Не хотелось, чтобы они пропали втуне. Намедни я сей труд завершила (уж не знаю, кто его и осилит, потому как уж больно длинно получилось).
Зачем я все это пишу? Видите ли, мне кажется, что на нашу русскую культуру (и литературу, в частности) совершается массированный налет вражеской авиации, груженной тяжелыми кассетными бомбами самого нового образца. Я ничего не могу сделать в защиту, кроме как записать свои возражения пилотам бомбардировщиков. Я буду рада, если хоть кто-нибудь меня поддержит хотя бы здесь.

Мне нынче везет на параллельные книги. Михаил Веллер свою, правда, назвал «Перпендикуляр», что никак его не умаляет ее параллельности, например, все с той же «Анти-Ахматовой» Тамары Катаевой. Веллер только по природе своей более краток. На «спине» его книги написано мое любимое выражение «Если тебе дадут линованную бумагу – пиши поперек». Я честно написала в своем блоге, что это цитата из Хуана Рамона Хименса. Сегодня я еще честнее напишу, что понятия не имею, кто такой Хуан Рамон Хименс. Эти слова являются эпиграфом к книге Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту», откуда я ее и стащила. Михаил Веллер, правда, на странице, эдак 219, утверждает, что это старинная латиноамериканская пословица. Не знаю, кто прав: Рэй Брэдбери или Веллер. В любом случае, на «заду» книжки данное высказывание без всяких примечаний кажется непросвещенному читателю именно Веллеровским, а то откуда ж бы взяться перпендикуляру! Конечно, автор данного «Перпендикуляра» может мне возразить, что мол, если бы он написал на своей книжке «Семь раз отмерь, один отрежь», то всяк и так догадался бы, что это старинная русская пословица. Так и пишите, господа, русские поговорки…
В чем параллельность? В ниспровержении кумиров. В чем перпендикулярность – ни в чем! Нового ничего. Нам все это рассказывают с тех самых пор, как в ССССРе началась перестройка (читайте «Огонек» Коротича и иже с ним). Хотя чего удивляться, первая глава «Русская классика как апокриф» - текст родом из 1990 года и является лекцией, прочитанной в университете Турина. Во всяком случае, именно так в книге написано. Но старое рассказано весело, что, безусловно, может пойти в зачет Веллеру. От Катаевской и Ерофеевской книг тошнит, а над «Перпендикуляром» я смеялась. Да, скрывать не буду. Хихикала, читая ночью, отчего муж проснулся и сказал: «Совсем с ума сошла».
Михаил Веллер косит под этакого бодрячка, рубаху парня, своего в доску, который будто не книгу пишет, а травит истории под водочку с селедочкой. Чуть ли не каждый абзац начинается у него с «И вот…» или «Понимате…». Так и чудится подмигивание, подмаргивание, лихие удары по собственным коленкам и тычки локтем соседям под бочки. Еще во вступлении, чтобы читающий народец сразу расслабился и въехал в тему, Михаил начинает свое повествование с баек студентов-первокурсников. А поскольку студенты не абы какие, а филологи, то и байки у них про классиков отечественной литературы. Например, про то, как Лев Николаевич Толстой - «тр-рах» свою Софьюшку. Если вы, наивные, думаете, что это тот самый, современный «трах», то очень ошибаетесь. Тот «тр-рах» был дубиной по голове за то, что Софьюшка Пушкина похвалила. Собственно, вся книга Веллера и есть один затяжной «тр-рах». И именно так я и посоветовала бы ему переименовать книгу. Можно представить, как в нынешних условиях подскочат продажи!
Но вернемся к первой главе, которая из Турина. Мне, например, непонятно, как этот глубоко рассейский текст, слушали итальянцы. Или господин Веллер так же свободно владеет разговорным итальянским, как русским? Или все же через переводчика? Честно говоря, не могу представить, как самый крутой переводчик перевел бы такую фразу: «Он был вот такой вот бездельник» или «Вообще получается, что это был немного такой скандальный молодой человек, любитель выпить, любитель сыграть, любитель пройтись по бабам». Интересно, как переводится на итальянский «вот такой вот» и «немного скандальный любитель…пройтись по бабам».
Смело перейдя от вступления к главе про апокриф, Михаил Веллер, что совершенно естественно, первым делом приступает к низвержению в пучину «нашего всего», то есть, Пушкина. Если вы до сих пор находитесь в уверенности, что «Евгений Онегин» - гениальное произведение, то грош вам цена. Написать подобное – «Ни-какого труда для человека, владеющего сколько-то ремеслом виршеплета – ни-какого труда не составляют». То-то после Пушкина ни одного «Евгения Онегина» так больше и не наваяли! Хотя, Веллер, может, и знает, но почему-то помалкивает на этот счет.
Следующим, само собой, идет Лермонтов, ну тот самый, который «…какой-то немного скособоченный, туловище имел плоское и широкое, ноги короткие и кривые, лысеть начал лет с двадцати пяти. В свои неполные двадцать семь уже сильно оплешивел». Узнаете? Ага! Звезда без грима. Новости мейла: «Как выглядит Ксения Собчак… тьфу… Михаил Лермонтов на самом деле!» А еще как-то сразу хочется узнать, какое туловище у Михаила Веллера. И ноги тож.
По поэзии Лермонтова Михаил как-то не прошелся. Не смог, стало быть, упрекнуть, зато от души оторвался на незаконченной «Княгине Лиговской», да и по «Герою…» вприпрыжку прошелся.
Дальше, как вы догадываетесь, идет Гоголь. Ну не смешно Веллеру, когда он его читает, хоть плачь! Он советует и вам не огорчаться, коли тоже не смешно. А тем, которым смешно, они, скорее всего, притворяются, потому что просто принято считать Гоголя смешным. Я же как школьная учительница со стажем, утверждаю, что каждый раз, когда читаем в лицах «Ревизора» весь класс под партами валяется. Всегда находится такой парнишка, который так читает за Хлестакова, что слезы текут от смеха. В общем, Михаилу Веллеру «недоступно наслажденье…».
Ну а Достоевский – это ваще… Ну что хорошего может написать человек, который строчил десятками страниц в сутки, чтобы заработать на покрытие собственных долгов? Да ничего! Удовольствие от Достоевского может получить только тот, кто «будет искать банальность, вывернутую наоборот, которая дополняет психологические изыскания». О как! А вы не то искали! А Достоевского даже Вересаев не любил! Вот вы, кого читаете, Вересаева или Достоевского? Ага! И я Достоевского. А Михаил Веллер, например, Вересаева. Очень советует вам «Живой как жизнь». Кто читал?
Льву Толстому Веллер все же воздает по кое-каким заслугам, хотя не может не отметить некие его слабости. Он, например, Горького обыкновенно спрашивал не о литературной деятельности, а примерно так (или воистину): «А вы, Алексей Максимович, как насчет дамской части?». В общем, почти анекдот: «Собрались вместе Толстой, Горький, Василий Иванович и Анка-пулеметчица…»
В общем, зачем эти анекдоты итальянцам, мне не постичь. Как вы думаете, зачем туринцам знать, что у княгини Воронцовой, к примеру, Пушкин встретил понимание до такой степени, что у нее даже родилась дочь, очень на него похожая? Не знаете? Господин Веллер объясняет: затем, чтобы итальяшки (да и мы с вами) «не пускали розовые слюни, когда речь идет о ком-то великом». Кроме того, когда узнаешь, что, например, Некрасов, два раза обчистил некую честную девушку-модистку, а потом домогался Панаевой хитрым способом потопления, то сразу «начинаешь проникаться к поэту какой-то чисто человеческой симпатией». Наш, в общем, мужик – «как ты и я, совсем такой же» (это цитата не из Веллера, это кто-то когда-то – о Ленине). И это очень помогает под правильным углом взглянуть на литературную деятельность не только Некрасова, а… хоть кого.

Я тут язвлю потому, что мне не нравится, что написала Веллер, хотя юмор его признаю. Читая его книгу, еще более убедилась в том, насколько субъективно восприятие разными человеческими индивидуумами чего бы то ни было. Да-да: «кому арбуз, а кому и свиной хрящик». Мало того: то, что одному покажется вдруг арбузом, другому – исключительно свиным хрящиком, и наоборот. Я люблю и Пушкина, и Лермонтова, и Достоевского с Толстым и даже Горького. А вот по части Некрасова мы с Веллером, практически сошлись, что, кстати, вовсе не означает, что мы с ним правы! Еще в школе мне не хотелось читать, как «бурлаки бредут бечевой», хотя роман «Три стороны света» в юности очень любила. Мне кажется, что и сейчас по нему можно закатить такое многосерийное «мыло», что мексиканцы зарыдают. В общем, хорошо, что Некрасов все же не утопился. И под рассуждениями Михаила о театре и режиссуре всегда подпишусь, если надо.
Вторая глава книги Веллера называется «Ревизия литературы ХХ века». А рядом написано « Лекция, прочитанная в университете Оденсе, Дания, в 1993 году». Я представила переложенное на датский язык начало первой фразы сей лекции: « Если я сейчас ничего не вру, а я стараюсь не врать, как умею…», и мне резко захорошело. Эти датчане все равно ничего не поймут, а потому за русскую классическую литературу я могу быть совершенно спокойна (там о советской лишь слегка и хорошо: Зощенко Веллеру гораздо симпатичнее, например, старика Хема). Далее, правда, выяснилось, что мне вообще не надо было беспокоиться. Вторая лекция была посвящена литературе сугубо не нашей, но, прямо скажем, и не датской, так что датчане вообще зря пришли.
Попало от господина Веллера Марселю Прусту, Джеймсу Джойму , Кафке и Камю. Как вы поняли, еще и Хему, а так же отдельно Фолкнеру, который «писал свои рассказы плохо». А француз Сартр – гигант сравнительный. Ну в том смысле, видимо, если вдруг взять его и начать с кем-нибудь сравнивать.
Более менее Михаил Веллер готов читать и другим советует Диккенса, Гюго, Бальзака, Теккерея, Ремарка и почему-то (???) Франсуазу Саган.
А еще господин Веллер уверял датчан, что не стоит читать о «маленьком человеке, который живет себе в своем болотце, которому плохо, и жизнь безнадежна». «Нет, это не трагедия!» - продолжает автор «Перпендикуляра». Далее он про дефекацию и мочеиспускание. С этим я согласна. И впрямь, не надо о дефекации (я не люблю, хотя, Ерофеев, например, очень уважает), но с тем, что «Литература без позитива – это хлам, шарлатанство, не выдержавшее испытание временем» - категорически не согласна. Не знаю, как датчане, которые эту лекцию слушали.
Далее идет глава «Критика критики», которая является лекцией прочитанной в Милане, Италия, в 2005г. Господин Веллер совершенно справедливо начинает ее с того же, о чем вещал в Турине, а именно с Лермонтова, Пушкина, Гоголя и Достоевского. Оно и понятно: миланцы ничем не хуже туринцев, а потому тоже должны знать всю правду о «великой» русской литературе. В остальном я, в общем, и целом, согласна, с главой, если еще не считать сентенций о Бродском. Но вот никак не могу взять в толк, зачем все это надо было читать в качестве лекции в Милане. Вот представьте: приезжает вдруг к нам в Питерский или (даже лучше) в Московский университет какой-нибудь итальянец, вроде Веллера, и начинает убеждать наших студентов, какая у них на итальянщине никчемная классическая литература (см. первую главу), а так же, заодно и современная, и насколько никудышна критика этой же самой литературы, и один только он (тот, который итальянский Веллер) знает, что почем и где. Можете себе представить? Я – нет.
Глава «Смысл и цель искусства и литературы», она же – «Лекция, прочитанная в университете Иерусалима, Израиль, в 1996 г» заставила меня до глубины души пожалеть Иерусалимский университет, который явно испытывает трудности с преподавательским составом. Иначе, зачем бы им приглашать господина Веллера, чтобы он объяснил ихним студентам, зачем вообще нужна литература. А наш господин Веллер, понимает, что с кондачка такой трудный вопрос не втолкуешь, особенно израильтянам, которые, вряд ли понимают, «как существует мир, как устроена Вселенная, ну хотя бы в самых основах». И он, представляете, начинает им это объяснять прямо с теории Большого Взрыва. Потом у него идет про материю и ее виды, после про энтропию, закон всемирной структуризации, Дарвина и мутацию. Ну а там уже рукой подать до «субъективной антиэнтропийной деятельности», то есть до занятий литературой. Поскольку господин Веллер все же боялся, что бестолковые израильтяне не поймут его выкладок, он уточняет: «То есть на уровне создания чего-то в нашем воображении писатель создает миры (выделено самим М.В.)». Ну и на этом лекция, практически, заканчивается.
Следующая лекция «Литература советской империи» была прочитана в Библиотеке Нью-Йорка, США, 1999г. Перво-наперво автор выдал анекдот про Ленина, Дзержинского, Свердлова и Луначарского, который и русским-то не очень уморителен, а уж америкосам… Потом он им рассказал о Блоке в таком стиле: «Значит. Жил-был великий русский поэт Блок». Хороший зачин, как раз для Библиотеки Нью-Йорка. Как вы уже догадываетесь, «великий» - это значит наоборот, хотя Гумилев, был гораздо хуже, с чем я не могу не согласиться.
Далее господин Веллер вынужден цитировать сам себя. Мало ли американцы не были на его лекциях в Италии и Израиле и не знают, что Маяковский «был канонизирован», то есть, назначен великим поэтом Сталиным и то исключительно только по протекции Лили Брик (уж не буду искать по книге, в какой стране он это уже говорил). Далее эту главу я читала более-менее спокойно, пока уважаемый Михаил не дошел до поэзии. Дело в том, что Веллер любит все простое, а все чуть-чуть усложненное на дух не переносит. Вот он берет Есенина: « Слова все достаточно простые, составлены они-то достаточно традиционно: никаких грамматических нарушений, никаких стилистических изысков, поется само. Вот это и называется поэзией». И потому «Не жалею, не зову, не плачу…» - это поэзия, а «Февраль. Налить чернил и плакать…» - это уже изыски, поскольку какой идиот станет плакать над налитыми чернилами. А «Вот кто-то с горочки спустился…» - в этом смысле поэзия такая, что всем поэзиям поэзия. Сама поется, стоит только слегка выпить. До этой грандиозной простоты и сам Есенин не дотягивает.
Потом, правда, противореча самому себе, Михаил Веллер пишет: «Так вот. Главное в поэзии – это звучащий нерв, это слеза души, это, так сказать, вербальное отображение психической сущности человека». А далее опять за свое: «Поэзия – это не то, что сложно сконструировать из слов. Поэзия – это то, что невозможно прервать, когда звучит оно». Со второй фразой я готова была бы и согласиться, если бы знать, что в понимании господина Веллера - «оно». Если верить тому, что в поэзии любит господин Веллер, то получается: поэзия Высоцкого – это то, что несложно сконструировать из слов. Что хотите, то и думайте. Я воздержусь от комментариев. Намекну только, что Веллеру Высоцкий нравится.
Еще автор «Перпендикуляра» очень хвалит (что в его книге большая редкость) братьев Стругацких. Знаете за что? Цитирую: «… высший шик и признак высшего мастерства. Фразы, которые приятно повторять. «Ну, в общем, мощные бедра!» Или «Капля пота, гладко щекоча, сползала по спине дона Руматы». Ну как? Вам приятно это повторять? Уверяю, что господин Веллер вовсе не иронизировал.
Лекцию «Современная русская литература» Михаил Веллер читал в университете Пекина, Китай, 2006г. Вот за что я хвалю лектора, так это за правду, которую он написал о начале перестройки. В головы обывателей давно вколотили мысль, что в этом СССРе было нечего есть, и на все выдавались талоны. Веллер пишет, что именно в 91 году с распадом Советского Союза «ухнуло все», вместе, кстати, с литературой.
И вот в это благословенное время, когда литературе были практически кранты, догадываетесь, какая книга, наконец, появилась на свет? Правильно! «Легенды Невского проспекта» Михаила Веллера. В общем, книга книг! Похоже, все лекции и были затеяны ради того, чтобы, наконец, выйти на нее!
Конечно, справедливости ради господин Веллер не может не помянуть и других авторов, вылупившихся в это же время или оставшихся на плаву еще с советской эпохи, но это конечно несколько не то, совершенно не перпендикулярно. Китайцы должны это знать!
Главу «Мемуары – как зеркало и как этическая проблема», которая являлась выступлением на международной книжной ярмарке 2003года в германском Франкфурте, я пропущу. Что-то не пробрала.
Пропустила бы и главу «Гипербола в русской литературе и масштаб России» (выступление на Парижской международной книжной ярмарке в 2005г, Франция). (Кстати, страны уточняются самим Веллером, а то вдруг читатель подумает, что Париж – это где-то в Шри-Ланке). Чуть позже поймете, почему не пропустила. Вся глава (7,5 листов) на самом деле посвящена всеобщей гиперболизации в мировой литературе, а вовсе не в русской. На русскую хватило и листка, на котором опять воздалось по заслугам несчастному Гоголю. У всех народов, понимаешь, прославляются гипербореи и гиганты, хоть взять Робина-Бобина-Барабека, хоть Гаргантюа с Пантагрюэлем, а у нас что? Пришел какой-то Гоголь со своей «Шинелькой», и оказалось, что великие русские пространства заставляют русских людей «чувствовать себя особенно ничтожными». В общем, во всем виноват Гоголь, и хорошо, что Парижане теперь об этом тоже знают. Кто бы им еще сказал, кроме Михаила Веллера? Да никто!
Китайцев Михаил Веллер любит как-то особенно, а потому он выступал даже в Союзе писателей Китая, Пекин, 2006 г. С лекцией «Дегероизация в литературе и кризис цивилизации» Думаю, что внимательные мои читатели уже должны понять о чем пойдет речь. Впрочем, о чем было начало, вы можете и не догадаться. Я вам расскажу. В начале своего выступления автор «Перпендикуляра» решил как-нибудь подоходчивей объяснить китайцам, откуда есть пошла литература, как таковая (понятно, что сами китайцы об этом даже не догадывались). Господин Веллер рассказал им про изначальные рассказы об охоте и войне, потом о мифологии и образе героя в первобытной литературе. Потом пошла литература развлекательная и воспитательная, потом протестно-героическая («Робин Гуд», если вы почему-то не поняли)… Потом он само собой, прямо как в учебнике Маранцмана для 9 класса средней школы, дошел до классицизма с романтизмом. И тут как раз опять выползают русские классики с дегероизацией литературы. Ну, во-первых, «какой-то» Пушкин (которого на самом деле европейцы не знают, и без конца друг у друга спрашивают: «а кто он такой , этот Пушкин-то?»). Так вот этот неизвестный Пушкин придумал какого-то мелкого Евгения (право слово, будто других имен ему не хватало), и засунул его в «Медного всадника». Тут, понимаешь, наводнение, город, который «краса и диво» гибнет, а Пушкину – Евгения подай! «Ну мало ли народа тонет…» - справедливо досадует господин Веллер.
Но Пушкин это так… ерунда… А вот Гоголь!! Да-да!! Все тот же самый Гоголь написал «Шинель» - вот такая петрушка! Ну а потом попер Достоевский со своим алкоголиком Мармеладовым и прочими маргинальными элементами. Попутно китайцам сообщается, что Достоевский сам был «немного педофил», а потому очень хорошо знал, о чем писал. Ну а дальше пошло опять все про то же и тех же: Горького, Чехова и «Черный квадрат». И если китайцы все это уже слышали, то это ничего, потому что повторение – мать учения.
В Делийский универ, то есть, само собой, в Индию, Михаил Веллер ездил буквально в этом году – в 2008, чтобы обобщить все, что он сказал в своем «Перпендикуляре» ранее, и особенно уширить и углубить отдельные важные моменты. Значит так, перво-наперво индийцы должны знать, кого из русских читать. Под номером один идет, как ни странно, Лермонтов, несмотря на то что с виду был неказист. Почему? Потому что он в уме как бы писал по-французски, в уме же и переводил на русский, то есть, «писал по-французски, просто русскими словами» И именно потому на бумаге появлялись вот такие гениальные фразы: «-Так это я вас так неловко ударил по голове? – спросил я. Длинное лицо капитана пожелтело от зобы». Господин Веллер считает, что когда это читаешь, «то проникаешься изяществом и блеском неповторимого лермонтовского языка, и сам становишься хоть на миллиметр менее косноязычным». Вопрос возникает такой: меряется ли косноязычие миллиметрами? На да ладно: у Веллера, это юмор такой неприхотливый. А что касается Лермонтова, то заметьте, я не против Михаила Юрьевича, но я очень против того, чтобы желтое лицо капитана, ударенного по голове, вводить в абсолют.
Кого же еще можно почитать индийцам? Представьте, Чехова, Бунина, Бабеля, Лавренева, Олешу, Булгакова, Ильфа и Петрова, Паустовского, Стругацких и…все!
А кого не надо читать? Угадайте с трех раз? Правильно! Во-первых Достоевского. С точки зрения изучения языка. А так же, Гоголя, Шолохова и Пастернака. С точки зрения господина Веллера Достоевский писал «…уродливо. Коряво, антиобаятельно, отталкивающе, неряшливо, многословно, и весь отбор слов у него был какой-то мерзкий и корявый, аж читать иногда стыдно». Гоголь тоже хорош! Ему уже не раз досталось от Веллера, но индийцы еще ни разу не слышали, а потому должны знать, что, во-первых, Николай Васильевич писал очень не смешно, а во-вторых, «Метвые души» - это потуги на юмор натужные, примитивные и плоские».
Вот Лермонтов – он европеец, а Гоголь – провинциал и туземец.
А если индийцы по серости своей думают, что существует какая-то там великая русская литература, то они пребывают в заблуждении. И он, господин Веллер берется им в два счета доказать, как русская литература клепалась: «Глобализация в литературе – это когда Лев Толстой, начитавшись английского экономиста Адама Смита и немецкого философа Артура Шопенгауэра, буквами, которые изобрели евреи, на бумаге, которую изобрели китайцы, в жанре романа, который изобрели французы, пишет великое произведение русской и мировой литературы «Война и мир». Ну что? Смекнули, господа индийцы, по чем фунт «Войны и мира»? Да и «основная часть современной так называемой элитной литературы – это отстой, грязь».
Последняя глава «Цивилизация и дегенерация» великой книги Михаила Веллера «Перпендикуляр», являющаяся речью, произнесенной на встрече с генеральным секретарем НАТО в Штаб-кварире в Брюсселе, 2007г, уже впрямую не имеет отношения к литературе, как таковой, а потому я о ней умолчу, хотя с некоторыми ее положениями вполне согласна.
В общем, Михаил Веллер беззастенчиво и с хохотушками вставил по перпендикуляру самым знаменитым классикам и современным писателям, за что его книге, которую читать, как не стыдно в том признаться, было интересно, я поставлю 2 балла. Ну… написала ж, что он рассказчик от Бога…