5

То был приятный, благородный,
Короткий вызов, иль картель:
Учтиво, с ясностью холодной
Звал друга Ленский на дуэль.

Какая это книга! Какая книга! Я специально растянула ее, чтобы подольше почитать. Да, я всегда любила читать про дуэли, понимая, что это, конечно, страшно – окончить жизнь под дулом пистолета друга, врага, соперника… Но что заставляло лучших людей России становиться под дуло пистолета? Неужели им было совсем не страшно? Миг – и жизнь может оборваться. А что потом? Думали ли они, что будет потом?

Но их гнала на дуэль уязвленная честь, затронутое самолюбие, обида, душевная боль…

Какая сила заставляла Кюхельбекера направить дуло пистолета на Пушкина, Пушкина всерьез готовиться к дуэли с решительным и бесстрашным Рылеевым, отважного до безрассудства Якубовича, будущего декабриста, стрелять в Грибоедова, умнейшего Лунина постоянно вызывать на поединки друзей и врагов – без разбора?
Эта неподражаемая воинственность на грани безумства, эта высокая готовность вызвать друга-врага и встать к смертному барьеру – одна из загадок не только русской дуэли, но и всей русской жизни.

Да, в этой книге будет прослежена история дуэли от Алексея Михайловича до начала 20 века, а в конце книги в приложении можно найти выдержки из дуэльного кодекса, но главное здесь – не кодекс, правила и составляющие дуэли, главное – люди: порой известные, порой менее, но неординарные, яркие, настоящие личности. Самые главные дуэлянты этой книги – всем известные Грибоедов, Пушкин, Лермонтов, декабристы, Федор Толстой-американец, Тургенев, Блок, Гумилев, Мандельштам – поэты, писатели.
Они страдали, жертвовали собой, гибли от пуль, прощали, любили и ненавидели. Они – воплощенное благородство. Знание подробностей их любви, жизни, личных взаимоотношений лишает казенного лоска и очеловечивает. На наших глазах великие делаются добрыми, нежными, горячими, страстными, жалостливыми и жестокими.

Изучение дуэльных эпизодов приближает к нам их участников… Выходящего на поединок мы видим в лупу – со всеми прекрасными его качествами: горячим правдолюбием, смелостью, презрением к смерти, и со всеми низкими: злобой, завистью, ревностью, зависимостью от мнения света. Но, в конце концов, человек имеет право быть и злым, и завистливым, и ревнивым. У него только нет одного права – быть нелюдью. Нелюдь не стреляется у барьера, не выхватывает шпагу в защиту своей чести. Клевета, ложь, наветы, удары исподтишка, из-за угла, наглый неправедный суд – у них широк арсенал.

Но сменились времена, исчезло дворянство, дуэли стали историей. Значит ли это, что больше не существует понятия чести? Автор дает понять, что для него эти понятия связаны, потому что на смену честным поединкам пришло насилие над личностью человека, подавление его воли, на смену «личности» пришла «безличность». Может, в тот же миг стали исчезать и настоящие поэты, властители умов, пророки, гении?

Друг мой, мы зажились. Бывает.
Благодать.
Раз поэтов не убивают,
значит, некого убивать.
Вознесенский