4 А птички пусть себе летают, а мальчишки пусть себе стреляют

Даже не знаю, чего народ не положительно цепляется к этой книге сеттерфилд. По мне, так получилось много лучше "тринадцатой сказки". И, пожалуй, печальней.

Правда тема с грачами как-то не вплелась в общий ход истории. Читать о птичках было в общем-то интересно, но пошто оно вообще было сюда введено? Как отдельная линия? А смысл, если кончилось ничем и вышло так, что не имело никакого значения? И даже не то, что кончилось ничем, оно никак не привязывалось ни к сюжету, ни к персам, ни к реальности, ни к мыслям главгера.
Короче, выглядит, как конкретная авторская недоработка.

Ибо единственная мысль, которая приходит в голову при виде бедствий, обрушившихся на головы персов и и близких: Ой. Ой. Ой. Не стреляйте в птичек, иначе кончите плохо. Но, простите, это полная чушь. Не стреляйте в птичек (не учитесь меткости для будущей охоты), не гоняйте мышек (пусть жрут ваши припасы), не ешьте мяска (вы чего вообще?!), не топчите травку (ей же больно!), не дергайте девочек за косички (!!!!!), вообще не дышите (чего уж там), а то вдруг кого побеспокоите, ага. И это кончится плохо.
В общем, лично мне не хватило качественно прописанной логики в этой линии книги.

А так... ну довольно-таки незатейливая, но вполне неплохо сделанная история о том, как самый обычный человек, которому до определенного момента очень даже и везло буквально во всем, в одночасье теряет почти что все. Причем, это вовсе не материальная сторона вопроса. И остается на пепелище, в котором скорчилось в ядовитом, заразном огне его личное счастье.
Конечно, потери случались и до рокового момента. Жизнь вообще состоит из потерь маленьких и больших. Но последний удар был просто как цунами, что сметает все живое на своем пути.

И боль его оказалась настолько сильна, что он умер для любых живых чувств, опасаясь даже приближаться к оставшимся в живых близким людям. Замуровался внутри своей боли, не подпуская к себе вообще никого, сделав смыслом существования работу.
И в ситуации любых вариантов сближения с людьми, что давались и давались ему самой жизнью, включалась настолько сильная психологическая защита на страх снова испытать боль потери, что не было никаких шансов на положительный исход дела. Такой вот личный черный человек, двойник, заслон, стена.

Ну, и лично я никак не могу осуждать такое полное закрытие створок личной раковины. У каждого свой болевой порог, свой предел сил и возможностей. Кто-то гнется, кто-то ломается под ураганным ветром. А птички пусть себе летают, а мальчишки пусть себе стреляют.