5

Книга прочитана по флешмобу "Дайте две!" (1/2).

Если у тебя башка в брюхе, можно подсматривать в пупок. (с)

Нельзя просто так взять, и не прочесть книгу в один присест!
Волшебная сказка о маленьких проказниках. Да, мне нравятся книги, где история рассказывается через призму детского взгляда. "Вино из Одуванчиков", "Убить Пересмешника" - это замечательные книги, где дети по-своему трактуют действия и решения взрослых. "Вафельное сердце" мне больше напоминает "Рони, дочь разбойника" за авторством Линдгрен А., которую я так любила перечитывать в детстве. Я думаю, что и сравнение в аннотации совсем неслучайно.
Не в обиду Брэдбери и Харпер Ли, упомянутые книги которых я нежно люблю, но в их детях проскальзывает взрослость, прорываясь в умных мыслях, растасканных читателями на афоризмы, и общей атмосфере.
Детство же Лены и Трилле настолько напомнило мне мое собственное, что никаких сомнений не оставалось - они настоящие, их истории настоящие.
Я была похожа на Лену. Да я и сейчас на нее похожа, потому что эта Лена все еще бушует во мне а я, как могу, стараюсь ее угомонить от случая к случаю.
Нет, у меня не было переломов и сотрясений, но это была я, кто подавал дурацкие идеи (нет, что вы, тогда они казались просто гениальными), вдохновлял на них всех вокруг, а потом бежал к маме замазывать коленки зеленкой, вытаскивать занозу или что-то еще похуже.
Не поверите, но у меня тоже была идея построить Ноев ковчег. До катера я не дошла за неимением онного, но тварей по паре собирала (букашек всяких, таракашек, мелких грызунов). По структуре это вообще должен был быть плот, вот. А еще мне тоже жизнь и действия взрослых периодами казались несправедливыми. Я - упрямая девочка, а потому мы под мир не прогибаемся, но ждем, когда он прогнется под нас. Преувеличенная грубость, командирский тон и напускная важность - это тоже элементы меня в детстве. Я до сих пор считаю, что несколько сложно признаться человеку в том, что считаешь его лучшим другом. Понимайте между строк, ага.
В детсве Я-Лена, конечно не обошлась без друга-Трилле, который безропотно шагал под моими знаменами и даже заикаться не смел, что какая-то моя идея может закончится плачевно. У меня и сейчас есть такие друзья, но подросли, конечно, сделали себя взрослее, а может просто заперли под замками внутреннего шкафа своих Лену и Трилле, и ждем "фашистов", которые нас раскроют.
Отвлеклась я.
Верно там так все. Не согласна я поверить, что Мария Парр не списала это со своего детства или детства своих соседей-ребятишек. Взрослые уже не умеют так думать - разучиваются. Они могут только вспоминать, перебирать сладкие моменты безоблачного детства в шкатулке памяти, но они, поймите меня, уже потускневшие, в них нет уже этих мыслей, подкрепленных святым убеждением в собственной гениальности, этих идей, которые недалеко отошли от их же воплощения.

- Трилле не мужчина!
- А кто же я? - поинтересовался я.
- Ты сосед!

Отлично помню подобные высказывания по поводу моих друзей-пацанов.

Или вот еще:

Лена села в снег и замолкла.
- Это антракт сердца? - спросила она погодя.
- Инфаркт, - ответил я.

Это к слову о том, насколько дети, ошибаясь в выражении своих мыслей, видят суть. Ведь если подумать, то инфаркт случается именно тогда, когда сердцу надоедает работать и оно идет на антракт.

Пронзительной была эта фраза:

- Теперь баба-тетя на небе, — сказала мама, когда мы приехали домой. В это плохо верилось, потому что гроб опустили в могилу на кладбище.

Если подумать, то мне даже сейчас что-то такое на ум приходит, а в детстве я только и думала, что об этой нелогичности.

Если вы еще помните, что значит быть ребенком, но воспоминания тусклые и сухие, то эта книга - то самое лекарство, она наполнит жизнью ваши воспоминания, заставит радоваться от того, что все это было.