4

«Он продолжал молчать, и она замолчала тоже и стала рыться в сумке, мучительно ища в ней тему для разговора и находя только сломанный гребешок.»

«Защита Лужина» — это камерный роман о жизни Александра Ивановича Лужина, шахматного гения, в котором сложно не подозревать расстройство аутистического спектра. Лужин заперт в беспокойном поиске закономерностей и порядка: дорога, отель, шахматы, дорога, отель, шахматы — и так до тех пор, пока его «предохранители» однажды не сгорают в попытке упорядочить эту шахматную имитацию жизни.

У Набокова получился очень неординарный по своей структуре роман в котором события и действия вторичны умонастроению героя. Динамика повествования полностью завязана на то, насколько самому читателю интересно гулять по закоулкам сознания Лужина — человека, который не ищет симпатии по самой своей природе. Его не интересуют ни места, ни люди, и, тем самым, и наш читательский обзор будет полностью сфокусирован на его довольно скудном на события внутреннем мире.

Мы мало знаем об отце Лужина и, вторя восприятию главного героя, не уделяем внимания почти ничему, кроме шахмат — остальные краски маячат где-то на периферии сознания. И тем не менее, мы в один момент зачем-то узнаем о следующем отношении Лужина старшего к шахматам: если достаточно хорошо поразмыслить, то шахматы можно «решить» — то есть найти выход из любой игровой ситуации. И вот, не смотря на всё бессердечное равнодушие к судьбе и словам своих родителей — именно это нелепейшее с точки зрения комбинаторики суждение будто бы передалось вирусом и самому Лужину. И теперь он ходит по кругу и тешит свой экстраординарный ум попыткой найти свое лучшее решение сложившейся ситуации и сойти со своей бесконечной лестницы Пенроуза. Сделать что угодно, лишь бы избежать троекратного повторения позиции и автоматической ничьи.

«Эти города, эти ровные ряды желтых фонарей, проходивших мимо, вдруг выступавших вперед и окружавших каменного коня на площади, — были той же привычной и ненужной оболочкой, как деревянные фигуры и черно-белая доска, и он эту внешнюю жизнь принимал как нечто неизбежное, но совершенно не занимательное.»

«Защита Лужина» очень необычная по структуре сюжета работа, это текстовое воплощение «Относительности» Эшера за пару десятков лет до самой «Относительности». Иными словами, повествование романа довольно нелинейно и сбивчиво, а вся структура будто подчинена неординарному лужинскому мышлению: если при знакомстве с девушкой она вернула вам оброненный платок, то прощаясь с ней будьте любезны достать из карманов все, включая издевательскую персиковую косточку.

(Это довольно робкая попытка сказать, что в «Защите Лужина» нет сюжета в его привычном смысле, а предложенная композиция предполагает вовлеченность читателя в игру интерпретации. К счастью для всех, кого не интересует игра в любительский психоанализ вместо сюжета, «Защиту» можно прочитать ради одних только наблюденческих находок Набокова, у которого даже самый простой фигурный этюд превращается в «конфиденциальный разговор конуса с пирамидой».)

«Болел он одиноко и кратко, и смерть его была неспокойна. Правление союза эмигрантских писателей почтило его память вставанием.»

И другие цитаты:

«Хорошо, подробно знает десятилетний мальчик свои коленки, – расчесанный до крови волдырь, белые следы ногтей на загорелой коже, и все те царапины, которыми расписываются песчинки, камушки, острые прутики. Комар улетал, избежав хлопка, француженка просила не егозить; с остервенением, скаля неровные зубы – которые столичный дантист обхватил платиновой проволокой, – нагнув голову с завитком на макушке, он чесал, скреб всей пятерней укушенное место, – и медленно, с возрастающим ужасом, француженка тянулась к открытой рисовальной тетради, к невероятной карикатуре.»

***

«Он старался забежать вперед, заглянуть ему в лицо, но тот особый снег забвения, снег безмолвный и обильный, сплошной белой мутью застилал воспоминание.»

***

«Каменные столбы с урнами, стоявшие на четырех углах садовой площадки, угрожали друг другу по диагонали. Реяли ласточки, полетом напоминая движение ножниц, быстро вырезающих что-то.»

***

«…сердцебиение, и странные мысли, и такое чувство, будто мозг одеревенел и покрыт лаком»

***

«Немцы, жившие в курортной гостинице, героически преодолевая трудность чуждой им шипящей, произносили это имя с уважением.»