4 Погиб Альенде, Чили патриот…

Мне нравится узнавать историю через художественную литературу, в этом есть что-то правильное. Для писателя описываемое – не история, а его настоящее. Мексиканская революция для меня – белое пятно, что-то абсолютно неизвестное и непонятное. Латинская Америка – родина революций, к которым у меня нет отношения, я просто не знаю, как к ним относиться. Но атмосфера революции, революция витающая в воздухе, работяги, отдающие последние копейки (песо?/сентаво!) на революцию и ничего не ждущие взамен, кроме свободы – это впечатляет. И эта революция у меня в сознании не пересекается с латиноамериканскими революциями середины XX века – это разные явления, возникшие в разных условиях и по разным причинам.

Меня не впечатлил главный персонаж. В нём есть что-то от супермена – угрюмый преданный боец революции, боксёр-любитель, повергающий на ринге чемпиона, потому что это надо революции. Во мне уже нет этого наивного доверия писателю, которое необходимо для принятия главного персонажа, что-то во мне уже перегорело и отвалилось. Хотя, на меня произвело впечатление, что деньги на революцию мексиканец добывал на ринге – это необычно для революции.

В конце 80-ых в советском кинематографе начали появляться первые отечественные боевики, все эти: «Фанат», «Фанат-2», «Малыш», «По прозвищу зверь» и пр. В одном из этих «киношедевров» есть интересный диалог:
Ученик (он же – главный герой): А кто победит, если встречаются два противника равной силы?
Учитель: Тот, кто в данный момент прав.
В «Мексиканце» именно это и происходит, на уровне боевика. Так, наверное, бывает, это, в принципе, возможно, но как это фальшивенько прозвучало в рассказе… И при этом не важно – бокс это или шахматы, в «Ферзевом гамбите» у меня эта же ситуация вызвала такую же реакцию – не срастается.

Сам рассказ занимателен нестандартной романтикой революции, механикой революции. А мексиканец меня расстроил – хороший рассказ с неубедительным главным героем, но всё равно – интересно.