3 «Он давно понял, что его шанс был связан только с кризисом.»

«Имея в виду заметно изменившееся положение, Черчилль сказал в речи в резиденции лорд-мэра Лондона: «Это еще не конец. Это даже не начало конца. Но это, может быть, конец начала»

Адольф Гитлер на выставке «Дегенеративное искусство», 1937 год
«Горе тому, кто слаб!» - так любил говаривать дядя Гитлер, не учитывая одну деталь: вдвойне горе тому, кто глуп! Когда он заглотил наживку в виде ужасов большевизма в СССР, он совсем не понял простой и очевидной вещи – крючок с этой наживкой ему закинули англо-саксы. И проектом именно англо-саксов был и сам СССР. Гитлер же, почему-то, решил, что ему, как выслужившемуся лакею позволят занять место за столом белых господ. Он умело использовал все «откровения» большевиков, которые и не думали скрывать своих преступлений, для прихода к власти. Но дальше он на полном серьезе собирался дружить с Англией. Хотя его проецировали аки врага английского острова и он должен был собирать под свои знамена страны, которым в будущем была уготовлена судьба стать английскими вассалами. Вот только Гитлер не спешил враждовать, а англичан потом отодвинули в сторону американцы, расставившие свои базы именно на английских колониях под предлогом борьбы с нацизмом. И ведь как просто было для англичан поставить дядю Ади на уготовленное ему заранее место на сцене. Для этого достаточно было всего лишь заказать убийство австрийского федерального канцлера Энгельберта Дольфуса австрийскими национал-социалистами. А имел ли на самом деле Гитлер к этому отношение, или нет – никого не волновало. И хотя Гитлер, можно сказать, предал своих товарищей по нацизму, взял да и выдал бежавших в Германию участников покушения австрийскому правительству; сместил курировавшего Австрию инспектора НСДАП Тео Хабихта; отозвал в Берлин замешанного в эти дела немецкого посланника д-ра Рита – все это не могло спасти его от уготованной участи. Англичане играли с ним, как кошка с мышкой. Когда будущий фашист Муссолини просил англичан объявить санкции против Германии дабы предотвратить ее поползновения в сторону Австрии, те лишь дипломатично открестились от этой затеи. И начались консультации – тогдашний аналог современных бесконечных «минских переговоров». «Консультации – последнее прибежище нерешительности перед лицом реальности, – записал Муссолини». А вот Гитлеру все казалось в ярком солнечном свете. Англичане намекнули ему, что можно пощипать Францию. Более того: «когда Гитлер непосредственно после этого тура переговоров вместе с Герингом, Риббентропом и некоторыми членами кабинета приехал на завтрак в английское посольство, хозяин дома сэр Эрик Фиппс выстроил в салоне приемов своих детей, которые приветствовали Гитлера вытянутыми в фашистском приветствии ручонками и смущенным «Хайль!» С ничтожеством Риббентропом был подписан англичанами договор. «днем подписания избрали – не без чувства символики – 18 июня, день, когда 120 лет тому назад британцы и пруссаки победили французов у Ватерлоо. Риббентроп вернулся в Германию великим государственным деятелем, «еще более великим, чем Бисмарк», как заметил позже Гитлер. Сам Гитлер назвал этот день «самым счастливым в своей жизни». Британские апологеты постоянно ссылались на потребности Великобритании в безопасности и на шанс укротить Гитлера при помощи уступок. Товарищу Гитлеру его псевдо-английские друзья даже торжественно подарили точную копию меча Карла Великого! Самое интересное, что Муссолини тогда больше всех кричал «Астанавитесь», не возводите фигляра на престол, но его никто не слушал. Муссолини «назвал Гитлера «фигляром», заклеймил расовое учение как «еврейскую выдумку» и саркастически выразил сомнение, удастся ли превратить немцев в «расово чистое стадо»: «При самом благоприятном раскладе… для этого потребуется шесть столетий». В отличие от Франции или тем более Англии он временами был готов ответить на наглые внешнеполитические вылазки Гитлера демонстрациями военной силы: «Самый лучший способ затормозить немцев – призвать в армию родившихся в 1911 году». После убийства Дольфуса он перебросил на северную границу несколько итальянских дивизий, обещал по телеграфу австрийскому правительству всяческую поддержку в защите независимости страны и в конце концов разрешил итальянской прессе популярные в стране выпады против Гитлера и немцев. Под видом защиты Европы от нацистов, фашист Муссолини собирался сам завладеть Австрией. Но он просчитался. Англия, которая проигнорировала хамство Гитлера, не замедлила ввести санкции против Муссолини в знак своей решимости демонстративно усилила средиземноморский флот. И снова это была игра: наживку должна была заглотить Франция. И она сделала это – не подписалась под санкциями. Франция не собиралась рисковать добрыми отношениями с Италией как раз ради Англии, которая только что в сговоре с Гитлером показала себя весьма ненадежной союзницей. Таким образом Англия добилась своего - все договоренности и долголетние дружественные связи теперь открыто распадались. Ободренный поддержкой Франции Муссолини объявляет войну Эфиопии. Примечательно, что англичанам было бы достаточно перекрыть Суэцкий канал или ввести эмбарго на поставки нефти, чтобы тут же сделать небоеспособной насыщенную военной техникой итальянскую экспедиционную армию и нанести Италии такое же сокрушительное поражение. Но они этого не сделали. На деле санкции оказались фикцией. Например, чехословацкий премьер-министр Бенеш, который отличился в роли особо энергичного поборника экономических санкций, благоразумно не распространял их на собственный экспорт в Италию. Под взглядами всего мира ( и СССР) итальянцы устраивали эфиопам «кузькину мать» еще похлеще, чем эсэсовцы во время второй мировой. «Итальянская армия, оснащенная современным вооружением, стала громить и уничтожать неподготовленного, почти безоружного противника с небывалой жестокостью, утверждая новый стиль бесчеловечного ведения войны, применяя даже отравляющие газы. Столь же беспрецедентным моментом было то, что известные офицеры, в том числе сыновья Муссолини Бруно и Витторио с гнусным высокомерием хвастались, что они устраивали веселую охоту на целые толпы, сотни и тысячи людей и истребляли их зажигательными бомбами и бортовым оружием своих самолетов». И увидел тогда Муссолини, что быть фашистом это весьма выгодно и легко. И 9 мая (обратите на совпадение) 1936 года он объявляет о «своем триумфе над пятьюдесятью нациями» и о «воскрешении империи на судьбоносных холмах Рима». И сам стал наживкой, на которую попался уже Гитлер. «Как это ни удивительно, он после продолжительных колебаний решил поддерживать итальянскую сторону и стал поставлять ей сырье, прежде всего уголь, хотя он за несколько месяцев до того приветствовал англо-германский договор как начало нового времени.» Бедный дядя Адольф пытался усидеть на двух стульях одной немецкой задницей. Так, уже летом 1935 года Гитлер направил эфиопам в ходе двух трансакций, проводившихся в обстановке высочайшей секретности, военную технику на 4 млн. марок, в том числе 30 противотанковых пушек, которые явно предназначались для боев с итальянским агрессором, и точно так же он поддерживал теперь Муссолини в противостоянии западным державам. А сам под шумок отдал приказ занять Рейнскую волость (7 марта 1936 года). А ведь сторонником Франции был уже СССР, который подписал с ней пакт о взаимопомощи. А строительство вермахта только начиналось, в случае серьезной схватки он мог выставить лишь горстку дивизий против почти двухсот дивизий Франции и ее восточноевропейских союзников, в состав которых теперь надо было включать и вооруженные силы Советского Союза. И тут (вот совпадение) игроков матча отвлекает голая женщина, выбежавшая на поле боя. Женщиной оказалась Испания, где как раз вовремя началась гражданская война, или игра в оную. Республиканцы обратились за помощью к Франции и СССР, а фашист Франко – к Германии и Италии. Короче, начали шпарить по методичке «Крым –наш, но обстреливаем Донбасс». И снова Гитлер, как и СССР лишь делали вид, что помогают, на деле поддерживая тление конфликта. Гитлер давно понял, что его шанс был связан только с кризисом. Вскоре Германия и Италия подписывают соглашение «ось Берлин-Рим». Награда не заставила себя ждать: державы-члены Лиги наций аннулировали свое малоэффективное решение о санкциях против Италии и тем самым выдали Абиссинию завоевавшему ее агрессору. Гитлер же уверовал в то, что Англия и дальше не будет вмешиваться. В начале ноября 1937 года он уговорил Италию присоединиться и к Антикоминтерновскому пакту, заключенному с Японией. «Американский посол в Токио Джозеф Грю, анализируя этот «треугольник мировой политики», полагал, что его участники «не только имеют антикоммунистическую ориентацию, – их политика и практика идут вразрез также и с политикой так называемых демократических держав»; налицо коалиция нищих, которые преследуют цель «опрокинуть статус-кво».» Потом были и Олимпийские игры, на которых, как выяснилось, французы, проходя мимо трибуны, вскидывали руки в фашистском приветствии, которое они позже, наверстывая очки по части сопротивления, охотно объявили «олимпийским приветствием». Гитлер тогда еще был в здравом уме и говорил: «Особо важное правило, подтвержденное старым жизненным опытом политических лидеров: никогда не фиксируй письменно то, что можно обсудить устно. Никогда!» Потом доктор Морелль вправит ему мозги и тот заставит стенографировать все свои разговоры. Репка уже почти выросла, ее можно было вырывать и делить, как в сказке: кому-то корешки, а кому-то вершки. Но нужна была общая граница с полем, на котором она росла. «Дело в том, что одним из непреложных условий запланированного завоевательного похода на Восток была общая граница с Советским Союзом.» Упрямые поляки, по заданию из Лондона, отказались вступать в какие-либо отношения с большевиками (которые хотели защитить их от нацистов) и с нацистами (которые хотели защитить их от большевиков). И поплатились за это. В общем, граница с СССР стала реальностью. Западные страны (Англия и Франция) сделали вид, что хотят подписать договор с СССР. «Делегаты Запада отправились в СССР 5 августа. Самолетом они долетели бы до места встречи за один день. Однако они с провоцирующей пренебрежительностью добирались сперва до Ленинграда на грузо-пассажирском судне, скорость которого, как не без горечи отмечалось в одной появившейся позже советской работе, «ограничивалась 13 узлами в час, а затем проследовали в советскую столицу. Когда делегации, наконец, прибыли, было уже слишком поздно. Гитлер их опередил.»
А потом начался сбор урожая (война). И дядя Адольф все понял. Он сказал Рудольфу Гессу: «Теперь все мое дело разваливается. Моя книга была написана впустую»
Мавр Гитлер сделал свое дело и мог уходить. При помощи доктора Морелля. «С ипохондрической педантичностью отмечал Гитлер любое отклонение в своих анализах. Он непрерывно следил за своим состоянием, щупал пульс, обращался к книгам по медицине и «прямо-таки горами» принимал лекарства: таблетки снотворного и уколы, препараты для улучшения пищеварения, средства от гриппа, капсулы с витаминами и даже постоянно находившиеся у него под рукой эвкалиптовые леденцы давали ему ощущение заботы о своем здоровье. Если какое-то лекарство прописывалось ему без точного указания, когда его принимать, то он глотал его с утра до вечера почти беспрерывно.»
В общем, докторам жить здорово и во время войны.

А вот Гитлер довел свой проект по выдвижению бездарностей на роль национальных лидеров и уехал в Вальхаллу вместе с молодой женой. А бездарности остались. Вместе с дегенеративным искусством. И вместе с демократией, шагающей по трупам. Аминь!