5

Почти 900 дней блокады! Мне всегда было страшно думать об этом. Истощенные люди, теряя близких, ведь ещё и работали там- рыли противотанковые рвы, тушили пожары, строили баррикады, работали на производстве, вывозили трупы... Да ещё и морозы в те годы были за сорок. Автор описывает город без еды, без света, без отопления, с не работающими службами, ни кино, ни театров, ничего живого- темный, обледеневший, с инеем даже на стенах квартир, бемолвный, не считая регулярных бомбежек... И только скрип полозьев по снегу- на детских санках перетаскивали все, потому что даже небольшой предмет поднять и нести не было сил... А люди? Вспоминается рассказ Берггольц "В блокадной бане"- какая там баня, немного тепла совсем- весна- и немного воды- ее тоже в городе не хватало. И вот- женщины: на женщин не похожие, без груди и бедер, одни обтянутые скелеты, потемневшая кожа с пятнами от цинги, выпавшие волосы, замедленные движения...
Насколько велика была роль радио в блокадном Ленинграде, я даже не подозревала. Не только единственный источник правдивой информации и призывы продержаться; в темном ледяном городе люди, потерявшие всех близких, лежат, не в силах встать, одни в квартирах в тишине и диком холоде, оторваны от других людей, попавшие, таким образом, ещё и в свою личную блокаду... И только живые голоса других ленинградцев по радио помогали не сойти с ума, протянуть ещё один день...
Старались передавать даже радиоспектакли, чтения книг с продолжением. Без радио тогда было просто не выжить, только в радиоприемнике теплилась жизнь.

А город был в дремучий убран иней.
Уездные сугробы,тишина.
Не отыскать в снегах трамвайных линий,
одних полозьев жалоба слышна.
Скрипят,скрипят по Невскому полозья:
на детских санках,узеньких,смешных,
в кастрюльках воду голубую возят,
дрова и скарб,умерших и больных.
Вот женщина ведёт куда-то мужа:
седая полумаска на лице,
в руках бидончик- это суп на ужин...-
Свистят снаряды,свирепеет стужа.
Товарищи,мы в огненном кольце!
А девушка с лицом заиндивелым
упрямо стиснув почерневший рот,
завернутое в одеяло тело
на Охтенское кладбище везёт.

Из Ольга Берггольц - Февральский дневник .
К сожалению, судьба самой Ольги сложилась трагично: до войны дважды репрессированную, дважды потерявшую после этого детей, в блокаду овдовевшую,- женщину, которую называли "блокадной Мадонной", ставшую родной каждому ленинградцу- обвинили в чрезмерном воспевании человеческих страданий, травили...
Но хочется закончить словами самой Ольги Берггольц: "Никто не забыт, и ничто не забыто".