4

Проблема написания рецензии на классические произведения состоит как раз в том, что они классические. Попробуй скажи что-нибудь, что не было сказано до тебя, найди угол зрения, контекст и точку приложения, которые еще не были использованы кем-то. То-то и оно. А если ты еще и не в ладах с драматургией вообще...
Я знаю, что "Дракон" входит в своеобразную трилогию пьес, связанных не столько сюжетом, местом действия или персонажами, сколько четкими аллюзиями на окружающую автора действительность (за что все они и лежали на полках в течении чудовищно долгого времени). Я знаю, что по этой пьесе был снят отличный фильм, который я даже как-то давно-давно смотрела, но помню чрезвычайно смутно. Но - что я действительно знаю об этой истории?
Притчу о том, что убивший дракона сам становится драконом, знают, наверняка, все. Равно как и многочисленные истории о благородных рыцарях, которые сделали убийство драконов своей работой (и еще более многочисленные варианты деконструкции этих историй до анекдотов включительно). То есть смыслов в этом противостоянии можно отыскать множество: от ультимативного превосходства в человеке темного начала, до оптимистичной способности забороть в себе зверя во славу всего человеческого. Но все эти смыслы - в данном контексте - получаются очень простыми, очень четкими и... узко-объектными, что ли: добро и зло, черное и белое, дракон и рыцарь, красная или синяя таблетка.
Шварц пошел дальше, расширив угол зрения читателя (на самом деле, зрителя, но это вообще не суть важно) настолько, чтобы до последнего дошла очевидная вещь - драконов и рыцарей в вакууме не существует. Они всегда - в окружении людей, они всегда и основа, и продукт этого окружения. Ведь если дракон не трогает людей и их имущество, он никому не не интересен. А если рыцарь тихонько убивает дракона и никому об этом не говорит - о нем никто и не узнает... Разве нет?
Так и здесь: Дракон остался в городе, потому что его не прибили сразу - а теперь город не убьет Дракона именно потому, что Дракон остался. Ланцелот бьется с драконом не потому, что ему в принципе противны чешуйчатые гады, а потому что хочет защитить горожан - и только гораздо позже он поймет, что защищать их нужно не от дракона, и сменит объект и методы борьбы.
И совсем уж очевидное. Дракон гадок не потому, что убивает, отбирает и разрушает (на самом деле - и это тоже, но давайте в Капитана Очевидность мы сыграем в другой раз), но потому что развращает окружающее его общество: сплошь приспособленцы, стокгольмский синдром, выученная беспомощность - вот это вот все (тут можно всю первую половину пьесы привести как одну большую цитату). Отрицательный отбор как он есть.
Ланцелот хорош не потому, что дает городу свободу, а потому, что показывает - можно жить по-другому, можно не бояться, можно говорить "нет".

- ... Мы слышали, мы все слышали, как вы, одинокий, бродили по городу, и спешили, спешили вооружить вас с головы до ног. Мы ждали, сотни лет ждали, дракон сделал нас тихими, и мы ждали тихо-тихо. И вот дождались.

Ну да, с первого раза не получится, даже со второго - вряд ли, но, возможно, с третьего-четвертого - это же уже неплохо!

- Зачем вы мучаете нас? Я научился думать, господин президент, это само по себе мучительно...

...

- Нет! Я вырву этот лист из книги и растопчу его!

И это тем более важно, что инерция человеческого общества огромна. Недостаточно просто убрать отравляющий его фактор, потому что человеческий мозг ленив, а привычка - дело такое...

- ...Я думал, что вы справитесь с ними без меня. Почему вы послушались и пошли в тюрьму? Ведь вас так много?
- Они не дали нам опомниться.

И пожалуй, понадобится не один рыцарь, а два или три, чтобы дубиной и копьем загонять людей в Эру Летучей мыши: одному просто не хватит срока его обычной человеческой жизни, потому что

- ...Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом из них придется убить дракона.

но

- Я люблю всех вас, друзья мои. Иначе чего бы ради я стал возиться с вами. А если уж люблю, то все будет прелестно. И все мы после долгих забот и мучений будем счастливы, очень счастливы наконец!

Черт возьми, странно все-таки, что эта пьеса до сих пор не под запретом!