5 Ох уж эта мне Соломонида Платоновна!

Радость. Отдых. Душевный покой. Как отдыхает мозг на классике, как радуется глаз, поёт сердце…, эх! А вот, вроде бы – на чём? Соломонида Платоновна – эдакий престарелый Наполеон в юбке, но кака! Не могу не любоваться каждый раз такими образами в русской классике. Это тот же типаж, что и baboulinca из «Игрока» ФМД – всё разрулит, всех раскидает, порядок в головах наведёт… и не только в головах. Все боятся Соломониды Платоновны, у неё даже имя страшное! Львопастераздирательница! Да ещё и широка, эх широка, как Волга широка… по отчеству. Ничего не боится, кидается на амбразуры, абсолютно уверена в своих словах и поступках – просто клад для современной отечественной политической арены!

Ну… Ну что это? Дурнопечнин! Ну вот как из нашего времени выписали, из нашей непростой ситуации. Да, ипохондрия, наши бы ему проблемы! Это не то что холера там какая-нибудь, у нас похлеще будет! Я про мнительность. Вот это-вот, что и у Клапки, помните? Когда Джей нашёл у себя все болезни из медицинской энциклопедии, кроме родильной горячки. У меня жена интересное наблюдение сделала, что необратимо за последний год изменился петербургский этикет… Город сопливых и вечно кашляющих, город сырости… - у нас вдруг исчезли все сопливые и кашляющие, это уже – моветон! Где вы, сопливые, кашляющие мои петербуржцы?

Меня в очередной раз поразил Алексей Феофилактович. На протяжении всего чтения пьесы я не знал, что он в очередном акте отчебучит и чем всё закончится. Наверное, можно сказать, что концовка предсказуемая…, но это настолько оказалось непредсказуемым! И да – это комедия. Мне – не смешная, но комедия. Но это же так нелюбимая мной сатира, как, почему так происходит, что сатиру Салтыкова-простите меня-Щедрина или гениального драматурга Чехова я не переношу, а Гоголя, скажем, и Писемского – с распростёртыми объятиями? Не понимаю. Просто это так происходит.

Очередной серпентарий от Писемского, прелестно. И не возникает раздражения и я как-то уверен в той России. Да, всё там было не так шоколадно, как я себе представляю, но ведь было, настоящее по-настоящему было, а не так как нам рисовали в детстве или пытаются рисовать сейчас. Нельзя, наверное, изучать историю по литературе, даже великой. Но ещё более странным мне кажется изучение истории по учебникам истории. Драматургия Писемского поражает широтой охвата. Писемский – величайший отечественный драматург.