5 10 в одном

Кому не известно имя Николая Амосова, тем более — кому из киевлян? Но спросите: «А кто же это?» В основном скажут: «Знаменитый хирург». Кто-то уточнит: «Кардиохирург». Многие вспомнят его как пропагандиста физкультуры и здорового образа жизни. А контравертный попугайчик Фотон, добавил бы: «Стар, очень стар», — как некогда охарактеризовал Романа Ойру-Ойру. О его вкладе в кибернетику или литературу вспомнят считанные единицы. А между тем, и в этих областях Николай Михайлович сказал своё скупое, но веское слово. Доктор оказался подкованным не только в трахеотомии, но и в дихотомии, а также в написании томов, при этом нисколько не томя читателя. И яркий пример тому — эта книга!

В ней восемь глав, каждая из которых посвящена одному дню из жизни Михаила Ивановича, профессора и практикующего кардиохирурга. Правда идут эти дни не подряд — между любой парой проходит от двух месяцев до двух лет — но у каждого есть ведущая тема, детализирующая новую область общей картины: чёрная полоса из неудачных операций, дерзкий эксперимент с ничтожной вероятностью, клиническая рутина, проектирование пробной кислородной камеры, трагическая авария, печальный юбилей, неотложная и заранее обречённая операция на фоне тотального беспросвета, рефлексии и перспектива. Но есть и главная тема — тема выбора и ответственности за него. Наука прогрессирует семимильными шагами, и, возможно, через пару-тройку месяцев появится то, что спасёт обречённого пациента. Но как быть, если этих месяцев у него нет. Нужно либо идти на риск с тем, что есть на данный момент, дающим лишь призрачный шанс, или умыть руки, предварительно разведя ими. Трудно быть богом, если ты просто человек и не герой фантастического романа.

Вторая, самая большая, глава, помимо прочего, знакомит нас с теорией корковых систем, попыткой объединить кибернетику с физиологией, а там, как знать, и с психологией, социологией, политикой… Она изложена в тетради пациента и друга Михаила Ивановича — талантливого математика Саши, Александра Поповского. В нём можно заподозрить черты ещё одного выдающегося киевлянина, Виктора Глушкова, с которым Амосов сотрудничал в решении физиолого-кибернетической проблемы моделирования. Но это вряд ли. Скорее всего, это мысли самого Николая Михайловича. И вдумчивое чтение главным героем этой тетради с попутными комментариями и дискутированием — очень похожи на его постоянный внутренний диалог. Думаю, собственное Я автора разделилось на два этих центральных образа, в одном случае состарившись на 10 лет, а во втором 15 скостивши. Снова дихотомия.

Дихотомичен и сам язык повести. Этакая смесь телеграфного стиля с потоком сознания. Простых рубленых фраз со сложными ассоциациями. Чем не кибернетизация текста? В конце концов, двоичность заложена и в самом названии, и в двух годах, проходящих между соседними днями первой и последней пары, и в двойке в кубе описанных дней. Уверен, эта замечательная книга будет читаться с огромным интересом, держать в напряжении и давать пищу уму и сердцу всем 10 категориям людей: тому, кто знаком с двоичной системой счисления, и тому, кто не знает её. Сам же автор, человек огромной эрудиции, культуры, ответственности, самокритичности и прочая, и прочая — поистине 10 в одном, и отнюдь не в двоичной системе!