Больше рецензий

18 февраля 2021 г. 21:25

374

5

Если попробовать подобрать этому роману Золя другое название, то как нельзя лучше подойдёт "На дне" Горького, даром что и темы и слои общества, представленные в обоих произведениях одни и те же.

Однако, нельзя не восхититься тем как вывернулись из положения наши переводчики: сложнопереводимое слово L'Assommoir (название кабака, а также любого пойла, которое "даёт по шарам" и вводит в состояние отупения), изящным образом вывели до уровня обобщения отрывистым и ёмким - "Западня".

Ведь и правда, западнёй является не столько питейное заведение, которое в романе фигурирует сначала как стартовая линия, затем как финишная черта пути главной героини, сколько весь образ жизни, этот бесконечный день сурка, который влачат обитатели рабочих кварталов Парижа, а также их система взаимодействия между собой, когда с помощью показного хамства, бравады, хвастовства и алкоголя работяги пытаются заглушить боль своего существования, не понимая, что, отказываясь смотреть правде в лицо, они тем самым лишают себя последних шансов выбраться из этой самой западни.

Процветают в такой злачной среде те, "кто не работает, но ест" (Огюст Лантье), паразитирующие на изначально честных, неспособных отказать людях (Жервеза).

Жервеза, унаследовавшая от матери хромоногость, вместе с комплексом неполноценности, выраженном в желании заслужить любовь окружающих через труд и угождение, обречена с самого начала: ещё в "Карьере Ругонов", в попытке сбежать от отца, алкоголика и паразита Антуана Маккара, она связывается с Лантье, который оказывается ровным счётом таким же. А потом, в начале "Западни", оставшись одна и поддавшись на уговоры простака кровельщика Купо, выйдя за него замуж, отчасти своим угождением невольно превращает того в ещё одну копию Антуана Маккара.

Всё это можно было списать на фатум, если бы не скрупулёзность, с которой Золя ткёт размеренное повествование, показывая, что на дне не оказываются вдруг, никакая неведомая сила не низвергает туда, всему этому предшествует длинная цепь из маленьких повседневных выборов, постепенно приводящих к печальному исходу.

В принципе "Западню" можно было закончить на главе, посвящённой похоронам свекрови Жервезы (что отлично рифмуется с одной из первых глав, посвящённой свадьбе главной героини), там пройдена, пожалуй, последняя развилка перед крутой дорогой в пропасть, но у Золя в запасе ещё целых сто тридцать страниц красочного, подробного описания агонии и полного оскотинивания, в чём ему похоже что нет равных.