4

— По дому скучают под одеялом с головой, — усмехнулся Иеронов. — А среди чужих прячутся, когда в своих разочаровался.

Пищеблок валялся у меня в хотелках не меньше двух лет, а возможно, с тех самых пор, когда мне понравился Географ, тот самый, который глобус пропил, но без специального пинка я вряд ли бы добралась до него в ближайшее время (здесь могла бы быть благодарность, но ее нельзя встраивать в текст рецензии). Как-то меня смущала абсурдность аннотации: вампиры в пионерском лагере во время Олимпиады восьмидесятого года — то, на что, по ощущениям, нужно специально настраиваться.

Такие вещи либо пишутся хорошо, либо совсем плохо. Автор либо проходит по канату над пропастью, либо валится в стыд и позор. Бредовость происходящего либо оказывается атмосферной, либо в голове застывает вопрос, что курил автор. У Иванова — получилось. Нужно сказать, что я, естественно, не считаю Пищеблок историческим романом, хотя аллюзии и отсылки к советской жизни здесь есть — возможно, вперемешку с личным отношением Иванова но до серьезной социальной критики не дотягивает. Но читала я как произведение художественное, где реальность пионерского лагеря переплелась с ужастиком. Это интересно: детские игры да всякие стенгазеты, а на фоне — кошмар и мрак. Хотя это не страшно даже, а скорее напоминает ту самую страшилку, которую рассказывают с фонариком перед отбоем.

Мне, пожалуй, не понравилось, что сюжет размазан по книге тонким слоем. Очень много атмосферы, диалогов, которые можно урезать в полтора раза, и какой-то, откровенно говоря, воды. Книга неспешная, жаркая и ленивая, как то самое лето и как, видимо, эпоха застоя в СССР (по мнению автора). Не понравилась простоватая развязка. Не понравилось, что некоторые герои говорят лозунгами и слегка отдают картоном — а может, так и было в реальной жизни, а я не знаю, потому что не была в советском лагере. Черт его знает.