1 Лучше реальной женщины только мысли о ней

После публикации ставшего культовым «Назови меня своим именем» переводы господина Асимана посыпались из рога изобилия для погружения в разные глубины его творчества. Вот и «Восемь белых ночей» докатились. Уже чувствуете легкий, но очевидный душок Достоевского?! Несколько самоуверенная заявочка, с явной претензией: флаг в руки, как говорится. Но Нью-Йорк как место действия наверняка не поставишь в один ряд с Санкт-Петербургом по атмосфере и настроению, что сейчас, что, тем более, почти два столетия назад.
Он совершенно случайно оказался на этой рождественской вечеринке в смурном настроении, но все вмиг изменилось, когда она протянула ему руку и назвалась: «Я – Клара». И жизнь сразу разделилась на «до» и «после». Такую женщину встречают лишь раз: таинственная, красивая, уверенная, соблазнительная, экстравагантная, остроумная, совершенно обаятельная. И он сражен, ловит каждое ее слово и каждый взгляд. При этом сам совершенно скован страхом разрушить настоящее рождественское чудо, свидетелем и соучастником которого он стал. Какова вероятность что они увидятся снова и также легко продолжат общение? Не так уж низка, если обмолвится о ретроспективе Ромера. У них будет ровно восемь ночей, как раз до нового года, чтобы проложить тропинку между берегами своих жизней или, наоборот, все закончить, даже не начав…
От Достоевского остается самая малость: пара упоминаний о Санкт-Петербурге и повествующий о событиях «мечтатель», но сравнивать их даже мысли не возникает. При условии, что хватает здесь упоминания и других культурных ценностей: изобилие музыкальных произведений немецких композиторов, для вишенки на торте вкусовщины – французское кино и немного Италии в вине. Не то, чтобы всем им здесь отдавались должные почести: надо образы героев создать, подчеркнув как вот они такие разные и похожие, и очень-очень тонко чувствующие и интеллектуально-образованные. Если такое общество на ближайшие пятьсот страниц не пугает, следуем дальше. Достаточно распространенный прием – использование логических рядов для более эмоциональной передачи чувств героев или для полноты раскрытия какого-либо понятия автор использует по полной. Настолько эти последовательности изобилуют, точно весь текст только из них и состоит, добрая треть наверняка. Естественно он приедается и теряет сначала силу воздействия, а потом и оригинальность подобранных сравнений. Большой вопрос, в каком месте Асиман «исследует тонкости человеческой натуры», как заявляет обложка. История – обычная: двое встретились, а дальше неизвестность. Героиня – типичная кинематографичная фамфаталь: вся такая загадочная, склонная к эпатажу, не лишена самолюбования, но по мере развития действия становится понятно, что это ее естественная натура во всем многообразии своих проявлений. Специфично и на любителя, конечно, зато не обвинишь в лукавстве и притворстве. А вот товарищ – чисто герой Вуди Аллена, только совершенно лишенный самоиронии, чистый нефильтрованный невротик. Думаю, дядюшка Зигмунд тут бы нашел тучу грязного бельишка со скрытыми смыслами его поведения.
Вопрос в другом, можно ли назвать поведением бездействие? Вся речевая избыточность автора является главным средством на пути к максимально точной передаче абсолютной инертности и зацикленности главного героя на самом себе. От первой ночи к восьмой бесячесть его поступков или, лучше сказать, их отсутствия растет по экспоненте. Ему настолько нравится постоянно прокручивать внутри себя произошедшие события, вести внутренние диалоги с зацепившей его женщиной, строить сценарии дальнейшего развития их отношений, что он совершенно забывает о настоящем. У себя в голове мужчина тщательно подбирает лучшие фразы, желая оттачить их под стать своей оригинальной избраннице, чтобы она их оценила по достоинству или изумилась его остроумию. Сами же фразы так и остаются по большей части невысказанными, про конкретные действия разговор даже вести не стоит. Инфантилизм чистой воды: отказ от принятия решений вместе с последствиями, которые они могут принести. Зачем мучиться от того, что еще даже не случилось?! Хочешь помучиться – признайся, окажись безжалостно посланным далеко и надолго и мучайся на здоровье по вполне понятной причине. А ведь возможен совершенно иной расклад: можно получить согласие, взаимность и… о, Боже! стать счастливым. Тут, конечно, уже не пострадаешь, гипотетическим ситуациям не предашься – оправдания-то нет. Вот и получается, что легче страдать и оправдываться, чем даже предпринять попытку обрести счастье. Зачем?..
2/10
Рекомендуется: в качестве тренировочного снаряда.
Опасно: при склонности к раздражению, повышенной тревожности и прогрессирующей инфантильности.