5

Столетний шевд-подрывник с повадками Швейка ушел из дома престарелых в одних тапочках, и с этого начался целый авантюрный роман. То есть, роман начался задолго до этого – примерно тогда, когда главному герою было 16 лет, его отец уехал в Россию делать революцию, а сам будущий долгожитель начал упражняться в подрывном деле.

Отец прислал семье подарок – яйцо, которое сделал его русский дружище Карл Фабер. Фаберже - первый исторический персонаж, который появится в книге. Дальше – больше. Франко, Сталин, Черчилль, Трумэн, Мао, не говоря о менее значительных лицах.

Аллан Карлсон (так зовут главного героя) – спокоен, благоразумен, не интересуется политикой и религией. Но политические и религиозные деятели то и дело интересуются его персоной. Поэтому ему толком не удаётся пожить в родной Швеции, он то и дело колесит по миру (весь его объехал, а кое-где и обошел).

В чём-то похождения Аллана напоминают похождения Форреста Гампа из одноимённого фильма: он всегда рядом с историческими личностями, и всегда как бы в тени.
Повествование ведётся в двух временных пластах. В первом – столетний дед убегает от наркоторговцев, у которых по ошибке украл чемодан денег, находит сообщников (трёх обаятельных неудачников и одного слона), и они все вместе прикидывают, как бы спастись. Во втором – он же в молодости, перемещается из одного государства в другое, где его то приближают к себе политические лидеры, то низвергают в какой-нибудь местный филиал ада.

Аллан политикой не интересуется, а вот автор явно сочувствует коммунистам, причём китайским. Во всяком случае, товарищ Мао оказался самым симпатичным из всех политиков. Не считая, конечно, Аманду Эйнштейн, о которой ничего не получится написать, чтоб не раскрыть какую-нибудь часть интриги.

Редкий случай, когда в книге шведского автора нет фирменной шведской неторопливости. Раз-раз – не успеваешь следить за сюжетом. То есть, на мой вкус, кое-где могло быть и подробнее (особенно в той части, которая рассказывает о молодости Аллана).

Отдельно хочется поблагодарить переводчика за то, что Прекрасная именно чертыхается, как и положено лихой шведке, а не грязно матерится.