3

Сильно беллетризованная биография Винсента Ван Гога.
Мне очень нравятся картины этого художника, но человек он был специфичный и с большими проблемами в психике. То, что описал в романе Ирвинг Стоун очень похоже на биполярное расстройство (старое название - маниакально-депрессивный психоз). По жизни художнику ставили эпилепсию, но диагностика в то время была так себе. В подаче автора описание жизни Ван Гога получилось каким-то лубочным. Классик оказался весьма слабым писателем.
Стоун из каждой строчки буквально кричит — это же гений, посмотрите на его страдания, не ценили его при жизни, как должно, а был почти святым человеком, трудился от рассвета до заката.
Как по мне — художник явно опередил свое время, но именно такие люди и подают пример новаторского подхода, способствуют продвижению вперед искусства и представлений о рамках восприятия. Но в этом и проблема — не было в 19 веке нормальных психологов, подлечили бы слегка, таблеточками подкорректировали и ухо глядишь на месте могло остаться, и стрелять в себя не пришлось бы.
А без терапии господин гений превращал свою жизнь в настоящий Ад, попутно высасывая все соки из окружающих. В книге герой постоянно твердил о своем труде чуть ли не в режиме 24\7, но для настоящего творца это не главное.
Главное - найти людей, которые будут тебя содержать. Ибо ты ищешь призвание и не опустишься до низменных работ, приносящих доход. Всю жизнь с протянутой рукой. Сначала мама с папой тебя содержат, попутно подкидывают денежку многочисленные дяди, потом тебя полностью содержит младший брат. А тебе уже тридцатник, но полученные деньги ты по доброте душевной спускаешь на прачку-проститутку, жалко же её, а родню не жалко, их много и у них нет истинного призвания. Регулярно обходишь по кругу знакомых и занимаешь - кому сколько не жалко. Тео был святым, где б найти таких родственников, отрывал от себя и семьи деньги, содержал брата всю жизнь, а тот еще приглашал гениальных своих дружков присесть на шею благодетеля.
Понятно, что у больного человека все доведено до крайности. Как, например, когда он пытался стать проповедником в небольшом шахтерском поселке. Довел себя до состояния бомжа. А уж эпизод, в котором наш герой после взрыва в шахте смазывает ожоги 3 степени у детей растительным маслом и перевязывает из грязными тряпками, сделанными из своей поношенной одежды — это за гранью добра и зла, исключительно для слезовыжималки было написано. Вряд ли бедные детишки выжили после такой *помощи*, но это мелочи. Автор об их судьбе больше не упоминает, как и о мальчике с тифом, которому добрый Ван Гог отдал свою кровать. Часто он мечется по таким душещипательным эпизодам, надо поразить читателя в самое сердце.
В описании жизни шахтеров явно чувствуется влияние Золя, но сила того классика была в циничном описании ситуаций и характеров, а Стоун выставляет напоказ и призывает обнять и плакать.
Отношения с женщинами — боль, печаль. Влюбляется сразу, признается в любви в сбивчивой агрессивной манере, пугает потенциальную жертву своей любви, отказа не приемлет и настойчиво пытается убедить пассию, что она заблуждается, ей только подумать надо и сразу бежать замуж за нашего гения. По современным тенденциям харассмент налицо, феминисток на этот роман нет)) (попытка сарказма, если что). Ясно, что человек не властен над своей болезнью и страстями, но смотрится это все равно жалко. Тут же автор допускает очередной косяк с медициной — Ван Гог обжог себе руку о свечу, очень сильно, но себя перевязывать не стал, в отличие от тех детей, у него само все прошло и даже не загноилось, ожоги 2-3 степени они такие непредсказуемые) Слезодавилка, помним. Тем более, что в реальности такого не было, он лишь слегка обжог один палец, его тут же остановили и свечу погасили, подтверждено в письмах к святому брату Тео.
Для меня стало плюсом, что я часто хватала книги с письмами самого художника и искала упомянутые эпизоды, чтобы узнать факты, теперь хочу целиком их прочитать.
Из мелких минусов — свистопляска с возрастом героя, ощущение, что Стоун иногда наобум возраст Ван Гога называет.
Книга читается легко, но рассчитана на доверчивого и эмоционального читателя, не особо интересующегося деталями. Мы не можем заглянуть в голову давно умершего человека, но версия Ирвинга Стоуна мне показалась слишком поверхностной, глубины я не увидела. В первой половине книги все страдания сводятся к пустому желудку, когда святой брат Тео запаздывает с очередным денежным пособием. Деньги появились, Ван Гог покушал и мир заиграл яркими красками. Именно творческие муки автору описать не удалось, на мой взгляд.
Поначалу он еще пытался при выборе дела всей жизни, но опять же как-то все скомкано получилось.
Немного исправили впечатление главы о жизни в Париже. Вся эта кутерьма с художниками получилась колоритной, хотя тоже упрощенной, не художественной, а скорее кинематографичной, да еще и мой обожаемый Золя появился в эпизоде.
Итог, который я и так всегда знала, - увидел какого-нибудь гения, разворачивайся на 180 градусов, включай третью космическую и беги) Лучше потом прочитать биографию, чем терпеть причуды и содержать всю жизнь это чудо дивное.
А еще лучше прочитать письма самого Ван Гога к своему брату. Надо сказать, что пишет он гораздо лучше, чем Стоун, на мой вкус.
Если вам нужны надлом, пафос и эмоция, то читайте Стоуна. Если искренность напополам со странностью, то читайте самого Ван Гога.