3.5 Paulchen, mein lieber Paulchen...

Ах ты, сукин сын, Камаринский мужик.
Ты за что, про что калачницу убил?
Я за то, про то калачницу убил,
Что не с солию калачики пекла,
Не поджаристые.

⠀⠀⠀"Самодержавие — от антихриста".
⠀⠀⠀Мережковский, чей образ писателя-"библиотекаря", целиком погруженного в свои исторические и философские штудии, как-то не дает думать о нем как о человеке, склонном к тенденциозным высказываниям, на деле во многих своих воззрениях бывал чрезвычайно прямолинеен и однозначен. Во многом это ему аукнулось под конец жизни, да и после смерти аукаться продолжало; виданное ли дело, когда один из крупнейших писателей своего времени остается на родине практически неизвестным. И если великий историософский роман о Леонардо еще как-то добирается до читательского внимания, притягивая за собой две другие части трилогии "Христос и антихрист", то о прочих сочинениях Мережковского вспоминают не так часто.
⠀⠀⠀А между тем, вспомнить есть что, хотя, конечно, вторая его трилогия (как все-таки в серебряном веке любили трилогии, откуда вдруг такое тяготение к крупным формам?) не отличается универсальностью сочинений о Юлиане, Леонардо и Петре. И дело даже не в меньшем масштабе выбранных фигур - конце концов, кто из последовавших за Петром и Екатериной имеет столь же крупный масштаб по меркам обывательского восприятия? Дело, скорее, именно в большей тенденциозности, из-за которой первая часть трилогии "Царство зверя" даже оказалась литературой запрещенной.
⠀⠀⠀Удивительно, что совершенно антимонархическая пьеса в советские годы была столь же прочно предана забвению, как и другие сочинения Мережковского (хотя не удивительно, учитывая некоторые суждения автора последних лет). Думается, что даже останься автор в России, восприми он большевизм не с таким ожесточенным неприятием (что, конечно, невозможно, но все же - гипотетически), "Павел I" все равно бы не печатался и не ставился. Потому как, задумав показать, что самодержавие - от антихриста, Мережковский нарисовал картину мира, в которой вообще любая власть - от врага рода человеческого; любое царство - царство зверя.
⠀⠀⠀Забавно, что в статье о бедном, бедном императоре на Википедии относительно драмы Мережковского написано следующее:

Драма Мережковского «Павел I» (1908) повествует о заговоре против императора, причём сам Павел предстает деспотом и тираном, а его убийцы — радетелями за благо России.

⠀⠀⠀Забавно, потому что это наглая ложь. По представленной в пьесе концепции власти, любой "радетель за благо", чуть только ко власти прикоснется, становится безумным и бездумным самодуром, вроде бы рефлексирующим, но уже не имеющим возможности в своей рефлексии хоть что-либо открыть, изменить. "Зверем был, зверем и останется". Про всходящего на престол в финале пьесы Александра можно добавить: "Зверем станет".
⠀⠀⠀Удивительная сценичность пьесы (что пародоксально, ведь сказано же ясно: для чтения) добавляет "Павлу I" то, чего, возможно, не хватает многим в историософских романах Мережковского - остросюжетности. Похожие на шабаш возлияния заговорщиков перед "делом", диалоги Палена (вот тоже истинный зверь!) с Павлом, а после с Александром, удивительно напряженный эпизод непосредственно убийства - "Павел I" читается как исторический триллер, который дословно можно переносить хоть на сцену, хоть на экран, и - уверен - зрители не смогут оторваться.
⠀⠀⠀Сумароков, который цитируется в речи одного из героев, кстати, во многом похож на самого Мережковского: такой же универсальный талант, такое же уникальное владение разнообразными жанрами и родами литературы, так же забыт. А "Павел I" во многом продолжает заложенную Сумароковым традицию размышлений о природе власти с помощью форм драматургии: "Димитрий Самозванец" Сумарокова - "Борис Годунов" Пушкина - "Павел" Мережковского. Помнят только Пушкина, все-таки "наше все". Но и Мережковского читать можно и нужно, потому как его глобальные обобщения по поводу важнейших вопросов способны навести на глубокие размышления и сегодня.