4.5 "Бездна бездну призывает."(с)

Очень необычное произведение стало началом моего неожиданного знакомства с творчеством одного из самых популярных писателей нашего времени. С первых строк меня невероятно удивило, насколько проникновенно-лирическим у Кинга получился данный роман. Здесь было очень много тонких мыслей, ярких чувств и сильнейших людских переживаний. Все это, конечно, оказалось неспроста. Ведь в центре сюжета "Дьюма-Ки" лежала пронзительная в своей трагичности история жизни некогда успешного человека, однажды попавшего в немилость оскалившейся Судьбы-злодейки. Несчастный случай, сотрясение мозга, покалеченное тело и полная зависимость от опиумных анальгетиков. Что может быть хуже? Однако и без того пущенная под откос жизнь осквернилась еще и предательством любимого человека. Правда ли, что Бог одной рукой забирает, а другой - дает что-то взамен? Вопрос спорный. Вот только оказавшись на небольшом острове с желанием начать жизнь с чистого листа, главный герой открывает в себе необычный и роковой для него талант сюрреалиста-художника. Боль и восторг, любовь и смерть, дар и проклятие - все перемешалось на страницах этой книги, вызвавшей во мне бурю самых разноцветных эмоций.

"Искусство - магия, спорить тут не о чем, но все искусство, каким бы странным оно ни казалось, берет начало в привычной повседневности."

Буквально с первых страниц Кинг удивил своим мастерством, объединяя в произведении несколько видов искусства - природу, музыку, живопись и литературу. Никто же не станет отрицать, что природа - тоже своего рода искусство. Они проистекали одно из другого, дополняли и подражали друг другу в круговерти сюжетного единства. Динамика происходящего уподоблялась морскому пейзажу за окнами "Розовой громады" - тайного убежища на берегу залива, приютившего потерянного героя. Стремительное начало и финал по силе эмоционального накала были схожи с морским штормом, стихийная мощь волн которого сводила на нет цену любой человеческой жизни. При этом центральная часть книги была олицетворена главами спокойного повествования, которые напоминали штиль в строчках и страницах. Именно тогда вместе с героем мы переживали новые эмоции, привыкали к странной жизни, превращали линии в образы, а образы в пророчества, рождая доводящую до мурашек мистику. В ужасе бури и темноте неосвещенной комнаты, перемещая руку вверх-вниз и из сторону в сторону, мы рисовали картины, и казалось, будто дирижировали страшной грозой. А озорные волны прибоя поднимали ракушки и выкладывали из них необычные картины, нашептывая при этом кажущиеся только нам с ними знакомые истины.

"На каком-то уровне сознания, если мы не безумны, думаю, большинство из нас знает различные голоса своего воображения."

Говорить про героев - главных и второстепенных - можно до бесконечности. Я осталась в восторге от каждого из них, даже от тех, кто своим предательским и неоднозначным поведением создавал литературную реалистичность. Прекрасные девушки несли на страницы романа краски молодости. Великолепные представители взрослого поколения демонстрировали мудрость и эпохальность в контексте пережитых дат. Также будоражила сознание необычная тема, являющаяся важной сутью образа главного героя. Неожиданно вспыхнув над миром в сиянии своего таланта, он даже не предполагал, какие силы сумел привлечь яркостью этого свечения. Линия за линией, слово за словом автор вырисовывал перед нами проникновенные истории каждого из героев, буквально вывернув наизнанку всю душу переживших страшные трагедии людей. Именно одна из такие историй и стала неожиданной основой всего происходящего безумства. Кинг великолепно построил сюжет, в котором мы по фрагментам воспоминаний, найденным фотографиям и мистическим видениям собирали воедино картину событий давно минувших дней. Напрашивалась мысль, что все наши судьбы - часть большой игры, и Дьюма-Ки позвал Эдгара, чтобы раз и навсегда остановить произвол страшного зла и упокоить с миром достойнейших людей. Может, si, может, нет. При этом мастер слова потрясающе играл с читателями: оперировал разновременными событийными векторами, убивал интригу очевидными ответами, увеличивая степень напряжения к финалу, и завораживал странными фразами, смысл которых был ясен лишь в заключительной части.

"Трагедия - всегда трагедия, а если копнуть до самого дна - все трагедии глупы."

К апрельскому дню флоридского финала мы продвигались, переходя от эпизода к эпизоду, как между отдельными кадрами, вырезанными из красочного фильма. Поэтому роман мне виделся невероятно кинематографичным. Не скрою, что некоторые моменты книги мне показались немного "затянутыми", но этот небольшой недостаток терялся на фоне очевидных достоинств произведения. Несмотря на нервотрепку и людские потери, заключительные страницы вселили в меня несокрушимый оптимизм. Кинг порадовал глубиной содержания, наделяя каждую сцену интересными мыслями и значением. Среди прочего явственно выделялись темы искусства и магии, с ним связанной. Как талант требует воплощения, а воплощаясь с дьявольским мастерством, вырывается из-под контроля своего творца. Как рисунки начинают управлять нашей жизнью, а мы корректируем жизни окружающих нас людей. Как кажущаяся простота скупости линий и ограниченной цветовой палитры картины способна наполнить полотно необъяснимым могуществом. Как маленькая вещичка из воплощения добра может превратиться в самый большой и сокровенный кошмар. Лирическое настроение произведения несло аналогичное послевкусие. Мне вспоминался силуэт корабля на фоне умирающего света, пойманный в тот самый момент, когда день сменяется ночью. Я думала о шуме прибоя и шепоте ракушек, обсуждающих всякие странности. Мои мечты пребывали на морском берегу и были наполнены дыханием ласкового ветра за спиной, играющего, увы, не со мной...

"А время между событиями? Оно сжалось в мгновения, необходимые для того, чтобы кивнуть или помахать рукой чистому синему небу. В конце мы все разбиваемся об пол."