4.5 "Знание - сила, а компромат - и подавно."

Тридцать лет спустя Этвуд решила дать ответы. Как пал Галаад? Что случилось с Джуд? Как функционировала система? Год за годом читатели додумывали, фантазировали, спрашивали — и вот он, официальный и такой манящий ответ. И тем неожиданней кажется его содержание.

В книге слышно три голоса: голос Тетки Лидии, которую все недолюбливают еще с первой книги, голос юной дочери Галаада Агнес, которая уже входит в ту пору, когда ей готовы присмотреть мужа, и голос Лили, подростка из Канады, чье бунтарство уже дает о себе знать. Что связывает эти три голоса и почему именно они — гадать долго не придется, а чтение это будет ну очень увлекательным.

К моему удивлению, самой интересной частью оказалась часть Тетки Лидии, ведь еще в первой книге я недоумевала, как женщина, заставшая свободу, может стоять во главе тирании. И нет, это не оправдание поступков или «излишнее очеловечивание», Тетка Лидия все так же расчетлива и подла, но ее мотивы и ее прошлое сплетаются в действительно хорошую историю, открывающую читателю глаза на систему изнутри.

Очень здорово в книге отражены стратегии подчинения, промывки мозгов и вербовки — тем очевиднее становится понимание, какой Бог властвует над Галаадом и зачем была необходимость в такой религиозности.

Зеркально разные по воспитанию девочки, тем не менее, имеют много общего, что проглядывает у них сквозь тщательно наложенную набожность или браваду. Их поведение накладывает еще один яркий, контрастный штрих на мир, столь несправедливый, лживый и жестокий.

Галаад Этвуд пугающе настоящий. Чтобы поверить в реальность происходящего, достаточно заглянуть в сводки новостей — легко поверить, что именно вот так, маленькими кирпичиками веры и запретов строятся подобные государства. Я рада, что «Заветы» не упали в тот тягучий пафос, в который превратился к 3 сезону сериал (при всей моей любви к красивой съемке и громким заявлениям, я буквально вымучивала каждую серию), а смогли снова достучаться до моего сердца, с головой окунув в ужас государства, которого, я надеюсь, мы никогда не увидим.