5 "Маленькая поэтесса с огромным бантом"

Стоящие мемуары, как хорошо снятый фильм, погружают в безвозвратно утраченный мир, не давая усомниться в правдивости происходящего на страницах, тщательно скрывая то, что каждый кадр тщательно выставлен, а текст - плод работы сценариста. "Жизнь прошла. А молодость длится..." - очень убедительная стереокартина Серебряного века.
Огромный бант яркой жизни со страниц "На берегах Невы" всегда оттенял "незнаменитую" поэтессу. А вроде бы "несложносочиненная" Ирина Одоевцева, без сомнения, любила своих современников и фантасмагорические двадцатые годы ХХ века. Это значит, по процитированной ей же Гиппиус - она "видела, какими их создал Бог" и прикоснулась к самой сути времени, к року гениев смутных лет. Непрямолинейные, слишком художественные, местами даже "банально-бальные" мемуары, написанные на закате жизни сквозь призму других времен и событий, оказались не менее ценны, чем записки строгих педантов, стоявших у берега Леты с секундомером срежиссированных ежесуточных дневников.
Одоевцеву надо обязательно читать, чтобы приблизиться к нашему культурному коду , чтобы заглянуть в демиургический водоворот событий столетней давности, чтобы ощутить себя среди любимых поэтов, чтобы увидеть спутницу великих в зеркале эпохи.
Без отсылок, полных текстов и просеянных фактов экспрессивные воспоминания обычно оставляют после себя ворох неточных цитат, предвзятых утверждений и сомнительных сведений, которые неосторожно тиражируются невдумчивыми читателями. Из подстрочника Олега Лекманова вышел прекрасный камертон для фейерверка событий и эмоций. Комментатор проделал огромную работу, добавив оригинальному тексту глубины за счет освобождения от погрешностей памяти и раскрытия дополнительных пластов истории.
Теперь Одоевцеву придется читать дважды: первый раз, легко скользя по "отложенным на потом разговорам" , а второй раз в размеренном темпе, ежеминутно сверяясь с кропотливыми заметками. Но тени Серебряного века стоят этих часов погружения и раздумий.