5

Вторая книга про Эйзенхорна на порядок лучше первой! Как я и писала в предыдущей рецензии, Ордо Ксенос можно оценивать только как приквел к Ордо Маллеус, читать ее для знакомства с персонажами, которые будут играть важную роль в сюжете второй и третьей книги. Видимо, Абнетт набивал руку. Уже к середине Ордо Ксенос он разошелся во всю мощь своего таланта, а в Ордо Маллеус раскрылся во всей красе)) Мне очень импонировало то, что большая часть действия происходит не в "полевых" условиях, а в урбанистической среде. Практически отсутствуют сцены космических баталий, в целом сражений меньше, и описываются они более кратко. Много внимания уделялось политическим интригам между Ордосами. Более живо и убедительно прописаны отношения внутри команды Эйзенхорна. Трогательно и лаконично, в одной эпизодической сцене, раскрыта безнадежная страсть Эйзенхорна и Биквин друг к другу.

— На улице была перестрелка… Свидетели говорят, что преступники скрылись здесь, — произнёс сержант арбитров, направляясь к кровати.
— Но я… не выходил всю ночь. Я и мои друзья.
— Они могут подтвердить это, твист? — спросил сержант, поднимая оружие.
— Что творится? Слишком светло! — Биквин высунулась из-под грязного покрывала. Каким-то образом ей удалось стащить с себя платье. Сверкая нижним бельём, она обняла меня. — Какого черта? Мешаете девушке словить кайф! Постыдились бы!
Сержант скользнул лучом фонаря по её полуобнажённому телу.
— Извините, что помешали, мисс.
Арбитр выключил фонарь, и стражи порядка удалились, закрыв за собой дверь. Я взглянул на Биквин:
— Хорошая импровизация.
Она спрыгнула на пол и сгребла свою одежду.
— Только без глупых мыслей, Грегор!

Если честно, глупые мысли о ней преследовали меня в течение многих лет. Она была прекрасна и невероятно сексуальна. Но кроме того, она была неприкасаемой. Находясь рядом с ней, я испытывал боль — физическую боль.
Это меня просто бесит. Я испытываю к Биквин серьёзные чувства, и мы уже давно вместе, но между нами ничего не происходит. И никогда не произойдёт.
Это одна из самых великих печалей в моей жизни.
И, я надеюсь, в её жизни тоже. По крайней мере, я так думаю во время приступов самовозвеличивания.
Лёжа в кровати и глядя, как она снова натягивает платье, я ощутил прилив страсти.
Но моим мечтам не дано было осуществиться. Нигде и никогда.
Она была неприкасаемой, а я — псайкером.
На этом пути лежали только боль и безумие.

Очаровал роскошный образ Нев, железной леди-инквизитора. Впечатляет магос Гиард Бур - техножрец Адептус Механикус.

В теле магоса не сохранилось ни единого клочка живой плоти. Остаточные органические части Гиарда Бура как человека — его мозг и нервная система — были запечатаны в сверкающем механическом корпусе. Мне так и не удалось узнать, произошло ли это вследствие необходимости или по личному желанию. Возможно, как это часто бывает, столь экстремальная аугметизация стала результатом заболевания или невосполнимой травмы. А может быть, он, подобно Тобиусу Максилле, преднамеренно отверг слабую плоть, заменив её совершенством машины. Зная технофильские взгляды духовенства Адептус Механикус, последнее казалось мне более вероятным.

При помощи гигантского плазменного бура магос пробивается сквозь недра планеты Синшары, заброшенного рудника, чтобы добраться до Плиты - вредоносного образования, пораженного варпом. Описание того, как Эйзенхорн со товарищи пробираются по рудникам в поисках Гиарда Бура пробуждает мою клаустрофилию:

Ещё три часа, ещё два километра вниз. Становилось чертовски жарко. Воздух снаружи насыщали облака испарений и газов. Чёрный дым фумаролей пронизывал пласты породы, словно соты. В нескольких пещерах и котлованах кипели кислотные геотермальные озера, сияющие люминесцентным свечением. Ущелья и редкие штольни полыхали красноватыми реками лавы и астеносферными котлами с расплавленными породами. Больше нам не приходилось полагаться на прожектора. Переплетения пещер освещались потоками пылающей магмы, огненными озёрами прометиума, заполнившего штольни, а кроме того, плотными, липкими занавесями и коврами биолюминесцентных грибов, процветающих в жарких туннелях подземелий. Воздушные фильтры гондолы уже не справлялись с серной вонью, а система охлаждения грозила выйти из строя. Мы вспотели. Капли конденсата стекали по голому металлу стен каюты.
...
- Раз уж ты все знаешь, то что вот это такое?
Она показала на совершенно круглое отверстие, вырезанное в камне дальней стены. По моим прикидкам, длина его диаметра приближалась к тридцати метрам.
— Ну, я… очень странно, — забормотал обескураженный Эмос.
— Подойди ближе, — приказал я. — Это искусственное образование. Форма слишком правильная.
— Что, чёрт возьми, могло проделать такую дыру? — недоумевала Медея, направляя судно внутрь туннеля.
— Промышленный бур мог бы…
— Так глубоко? Настолько далеко от шахт? — Я прервал Эмоса на полуслове. — Посмотрите на это. На такой глубине могут функционировать только герметично закрытые машины, вроде нашей гондолы.
— И то с трудом, — зловещим тоном прокомментировала мои выводы Медея.
Она не сводила глаз с показателей герметичности корпуса. Янтарные руны то вспыхивали, то выключались.
— Глубоко, — сказал я, глядя на дисплей с показаниями передних сканеров. — Уходит настолько, насколько мы можем просканировать и дальше, при этом сохраняя форму и размеры.
— Но он же прорезан в вулканической породе, сорок километров батолита! Это же цельный антрагат! — В слабом старческом голосе Эмоса зазвучали нотки смущения.
— Я улавливаю толчки, — внезапно произнесла Медея.
Иглы на вращающемся сейсмографе дёргались уже больше часа, поскольку на этой глубине подземная поверхность не была стабильной. Но сейчас они просто обезумели и метались из стороны в сторону.
— В них есть ритм, — сказал Эмос. — Это не тектонические толчки. Слишком регулярные… почти механические.
Я задумался на мгновение, прикидывая варианты.
— Отправляемся вглубь шахты, — решил я.
Медея посмотрела на меня так, словно надеялась, что ослышалась.
— Полетели.
Прорезанная в вулканической породе шахта оказалась настолько идеально круглой, что становилось страшно. Стремительно спускаясь по этой трубе, мы увидели, что внутренняя её поверхность была оплавлена и казалась покрытой каменными потёками с прорубленными в них расходящимися бороздами.
— Это сделано плазменным буром, — сказал Эмос. — И, что бы ни пробивалось здесь, его конечности оставили следы на стенах до того, как те остыли и затвердели.
Труба иногда изгибалась змеёй, но сохраняла цилиндрическую форму. Повороты были длинными и плавными. Несмотря на это, Медея всё равно осторожничала, входя в них. Сейсмограф продолжало трясти как в лихорадке.

У Абнетта полно таких находок - и в сюжетных ходах, и в описании планет, где герои оказываются "по долгу службы". Интерес к сюжету поддерживается на протяжении всей книги, автор нигде не дает слабинку, в отличие от первой книги. Сейчас читаю Ордо Еретикус и надеюсь, она не уступит этой книге;))