4.5 Лудильщики

Я нашел эту книгу на чердаке. Вдохнул, до того, как увидел, ощутил вкус, прежде, чем прочесть. Книга, состоящая из заметок о ничтожных событиях, налитая слабым холодным северным светом, полная мелким обустройством короткого лета. Позвольте показать вам. It is a book I found in the attic. I breathed the book before I saw it; tasted the book before I read it. The book is full of reports from the backs of events, full of weak, cold light from the north, small constructions from short summers. Let me read you an example.

"Tinkers" - это Пулитцер 2010. Совсем короткая книга, меньше двухсот страниц. Редкий случай, когда премии удостаивается дебютное произведение и второй после "Сговор остолопов" Джона Кеннеди Тула - когда книга, пришедшая из маленького, никому не известного издательства. И, не самый частый - когда пулитцеровский лауреат официально не переведен на русский.

То есть, вот прямо сейчас наткнулась на сетевой перевод Алексея Егорова, просмотрела, подумала, что перечитаю его, чтобы подобрать крошки ускользнувших от понимания деталей. Но немыслимой красоты словесной вязи Пола Хардинга он не передает. Может потому никто из признанных мастеров перевода до сих пор не взялся за книгу, что это текст, живущий в языке, внутри языка. Такой синдром Пушкина (ни в коем случае не ставя знака равенства), чтобы понятнее. В родном пространстве сияет, парит, переливается, будучи перенесенным, рассыпается дробью жестяного барабана.

Там есть отрывок о ювелирных украшениях, которые бродячий лудильщик-коробейник держит в фургоне для предложения фермерским женам, запертым в глуши. Место и время - штат Мэн, конец позапрошлого века. Покупают мыло, соду, гвозди, разную хозяйственную мелочь торгуясь из-за каждого пенни. Но есть сосновый ящичек, выкрашенный под орех, где на подложке из фальшивого бархата с полдюжины сережек и колец из глупого дутого золота с яркими камешками. Из года в год он возит витринку, и никто из его безденежных клиентов не позарился на эту убогую роскошь, но там есть один абзац, читая, обмерла от восторга до внутреннего поскуливания. Перескажу, просто, чтобы дать представление о том, как хорошо.

Он думает: Так купи же кулон, согрей его холодной зимой на груди. Когда ночи так длинны, мороз так суров, а лед на крыше грозит проломить ее своей тяжестью. Не дай своей воле сломаться. Не позволь себе ускользнуть этой ночью в мужниных ботинках к проруби с топором, чтобы, прорубив намерзший на ней ледок - твой муж не услышит, и не прибежит спасти тебя, босиком по льду в одном исподнем - чтобы скользнуть серебряной рыбкой в глубину, где тишина, покой, и нет забот. Веки намерзнут льдом, застывшие глаза увидят снизу мир в серебряном лунном сиянии. Так купи же кулон вынь зимней ночью из складок платья, дай отблескам огня плескаться в нем. Позволь золоту отогреть твою душу.

Простая история про смерть патриарха, он был скромным часовщиком и так - мастером: дом построил своими руками, детей вырастил, богатств особых не нажил, но кое-какие сбережения и накопления многолетним трудом сделал, будет, что оставить. В последние семьдесят два часа его жизни семья собирается, чтобы проститься с отцом и дедом. А он вспоминает свою жизнь, историю своего отца, того самого бродячего торговца проповедника, который оставил одним днем семью и ушел в неизвестность.

Все, что в Джордже воплотилось умением доводить до логического завершения, у Хауарда было недоделано и недокручено. Весь он случился каким-то нескладным, где сын мастер на все руки, там отец криворукий неумеха. Одно слово tinker по основному значению жестянщик, лудильщик, но есть еще бестолковый работник, и еще - бродяга. Такой, на подхвате. Но был в его жизни случай,когда вытащил утонувшую девочку из ручья. Никто не полез за ней, а он достал. И был еще один, с "Алой буквой", про него тоже стоит рассказать.

Там в лесной хижине жил дядька, вечно грязный, вонючий, совершенный бомж, но умел говорить грамотно и утверждал, что учился в одной школе с самим Готорном. По всему выходило, что лет ему, в таком случае, должно быть к сотне, но местные такой глубокой ревизии не подвергали - им льстило иметь у себя однокашника великого человека. А когда у бродяги разнесло флюсом щеку, не кто иной, как Хауард вырвал ему зуб. С большими приключениями. А спустя некоторое время получил завернутую в удивительно чистую, учитывая образ жизни этого человека, тряпицу - книгу. Первое издание "Алой буквы" с дарственной надписью: "Дорогому товарищу по юным забавам".

Посмотрела сейчас отзывы на Гудридс, люди жалуются, что трудно продираться сквозь эту прозу. Ну да. нелегко. Но она такая немыслимо красивая и поэтичная, и глубокая. Она того стоит.

Источник