4 Спойлер Шерше ля фам

Если бы этот роман писал Ремарк, то Энтони погиб бы на Первой Мировой Войне.

Если бы его писал Драйзер, то герой остался бы без наследства и окончательно спился. А Глория все же сделала бы кинокарьеру.

Если бы его писал Достоевский, (последняя сцена вполне достойна его пера: герой сходит с ума в тот самый момент, когда судьба его решена положительно), то Энтони бы уже не выбрался из безумия.

Но «Прекрасные и обреченные» написал Фицджеральд, поэтому книга, самим названием и ходом действия не предвещавшая никакого хэппи-энда, все же формально имеет его: 30 миллионов долларов, соболиная шубка, корабль в Европу.

Почему-то многие ошибочно трактуют финал именно в духе Достоевского: якобы Энтони сошел с ума. Но если бы это было так, он не ехал бы на корабле, а находился в сумасшедшем доме. Нет: у него, тронутого алкогольным распадом, доведенного до отчаяния, был нервный срыв и помутнение рассудка, он до сих пор находится в расстроенных чувствах, как после катастрофы, но с ума он не сошел. И последние строки книги – это вполне связные мысли Энтони на корабле.

(Мне было бы гораздо интереснее прочитать историю после получения наследства. Часто, когда люди думают, что деньги решат все их проблемы, они ошибаются. Вряд ли отчуждение между мужем и женой можно залатать деньгами, вряд ли они перестанут пить (тем более что у обоих уже явные признаки алкоголизма) и уже вряд ли родят детей. Вероятность идеального будущего исключает и сам автор, называя свою книгу «Beautiful and damned». К сожалению, перевод Л. Папилиной «Прекрасные и обреченные» имеет другой смысловой оттенок. (Вообще перевод и редактура этого издания «АСТ» мне показались не очень качественными.))

Герои романа вовсе не относятся к «потерянному поколению». Потерянное поколение – это молодые люди, прошедшие первую мировую войну и на пороге взрослой жизни уже познавшие смерть, кровь и хаос. В этом и парадокс Энтони: он потерян вне всякой связи с войной, он, как будто имеющий все, обречен ощущать бессмысленность жизни, а прожигать ее он начал до войны. Более того, автор даже не дал герою шанса доехать до поля сражений. Вся его «военная служба» свелась к интрижке с пустой девицей.

Энтони не желает встраиваться в систему американской мечты, в которой каждый человек упорным трудом наконец добивается успеха, ассоциируемого исключительно с деньгами и славой.

«За всю жизнь его редко по-настоящему занимали мысли по поводу суетной славы, связанной с материальным благополучием».

С другой стороны, Энтони, по счастью рождения может быть вне этой системы. Презирая американскую мечту, он с удовольствием пользуется ее плодами (впрочем, дедушка начинал не с нуля, а с приданого и связей жены).

Энтони – скорее предтеча потерянного поколения и поколения эпохи джаза. Когда позади окажется ужас первой войны такого безумного размаха, только и останется, что вихлять телом в ритме джаза и пить виски, одновременно празднуя то, что выжил, и пытаясь забыть то, что видел. Унылая работа, трудные, потные деньги никак не вписываются в это мироощущение.

А Энтони уже сейчас не хочет работать, подспудно ощущает бесполезность всех усилий, избегает ответственности. Корни такого характера – в детстве героя.

«Улисс ежедневно навещал Энтони в детской и около часа произносил приятные для слуха заманчивые речи. Он постоянно обещал взять Энтони на охоту, рыбалку или экскурсию в Атлантик-Сити. «Потерпи немножко, совсем скоро», - заверял Улисс. Однако ни одно из обещаний так и не претворилось в жизнь».

Поэтому неудивительно, что спустя много лет он так же привычно ждет, что «скоро» получит дедушкины миллионы:

«Той весной и летом они мечтали о будущем счастье, как отправятся в путешествие по южным краям, а потом возвратятся в роскошный особняк к предполагаемым идиллическим детям».

Пребывать в мечтах, «возлежа на обитом атласом диванчике» (напоминающем диван Обломова, который тоже витал в облаках) становится естественным состоянием взрослого Энтони.

Но было и кое-что пострашнее пустых обещаний:

«В одиннадцатилетнем возрасте он познал ужас смерти».
«Жизнь Энтони стала непрерывной борьбой с подстерегавшей за каждым углом смертью». (вот откуда трусость, над которой издевается Глория)

Мать умерла, когда ему было всего 5 лет, отец – когда 11. Потом холодный дедушка занимался только организацией обучения внука. Энтони – ребенок, не знавший родительской ласки, разговоров по душам, безопасности, уюта, замкнувшийся в себе, в своих безмолвных марках. Он чувствует, что ничем в жизни не может управлять, что все с ним просто происходит, отсюда его пассивность. Отсоединившись от людей, он делает своими друзьями предметы, окружает себя красивыми вещами.
(Кстати, отмечу один момент: «У него возникла привычка читать в постели. Чтение успокаивало…» Современные исследования доказывают, что чтение действительно снимает стресс на физиологическом уровне.)

Вот и сформировался человек:

«Наблюдая царящую за окном шумную суету, Энтони преисполнялся смутным сознанием, что сам он, похоже, никогда не примет в ней участия».

Энтони по уровню развития выше многих посредственностей, его окружающих. Он способен ценить не только женскую красоту, он обладает интеллектом и вкусом (поэтому понимает, что произведения Дика – это макулатура). Но он не хочет принимать участия в деятельном американском мире, хотя с удовольствие пользуется его плодами. Его интересы максимально далеки от современности: «история Средних веков». Нежелание работать - его позиция, поэтому в заключительных строках он возвышает свой алкоголизм и схождение на дно до "битвы" и возводит свое пассивное сопротивление реальной жизни до "борьбы".

Вообще денег, полученных от отца, одному Энтони хватило бы надолго, а там бы и дедушка спокойно оставил ему наследство, но тут появилась Глория. По Фицджеральду получается, что во всем виновата женщина! Она поглощает бесхарактерного Энтони, это она требует вечеринок, дорогих ресторанов, нарядов. Избалованная, она не умеет жить по средствам. И это с ней он начинает много пить.

«Глория усыпила разум Энтони. Она, казавшаяся самой мудрой и утонченной из женщин, повисла сверкающим занавесом на двери, закрыв доступ солнечному свету».

Очевидно, что сложные отношения самого автора с женой нашли отражение в этой книге.
Минус на минус никак не может дать плюс, потерянность Энтони, помноженная на зацикленность Глории на своей красоте, приводят к упадку. Очарование любви спадает, как маска.

В заключение скажу, что мне очень нравится стиль Фицджеральда, в моем понимании это и есть джаз: легкость, смена настроений, ритма, неожиданные образы, импровизация.