4 Голос из прошлого

Уве Тимм автор случайно встреченный. Встреченный вне ожиданий и вне отзывов чужого мнения. Это теперь, после немногих страниц, хочется верить в продолжение знакомства с колбасой "карри". А для начала была скользкая тема и желание выяснить в какую оправдательную сторону автор собирается скатиться.

Нет. Эта книга совсем не о брате, и даже не о семье. Это о нашем месте в истории. Как мы ее сами выписываем, пытаемся вымарать, облагородить, оправдать. Как оцениваем свои и чужие ошибки. Как, наконец, живём с ней. Пусть это мысли на основе всего одной семьи. Подобных, пропитанных горечью воспоминаний, было неисчислимое множество. Не только у немцев.

От Кудряша, которого автор помнит лишь ощущением полета от подбрасывания, от него самого и всей его жизнь остались лишь немногие сохранившиеся письма и дневник.
Память, закрепленная в записанном слове.
Скупые, почти ни несущие в себе никакой информации, слова. Письма к матери, подбадривающие и старающие приглушить ее чувство горечи и страха. Всего 19. Лишь полгода на фронте. Тяжёлое ранение, ампутация ног. Разновеликие буквы и надежда всё-таки вернуться домой. Что там за всеми этими фразами о построении и ожидании?

7 августа и полтора месяца молчания. Что произошло в этот день...
Последняя фраза, как точка в его судьбе. И начало отсчета для брата, через года, через запрет Синей Бороды.
На этом я заканчиваю свой дневник, ибо считаю бессмысленным вести учет столь ужасным вещам, какие иной раз происходят в жизни.
Мать твердила о юношеском максимализме, нежелании быть хуже других и прятаться за чужие спины. О том что он был хорошим тихим мальчиком. Не имел отношения к преступлениям. Он просто воевал. Как многие в это время и в этой стране.

Сам же автор имеет в себе силы признать что это и правда, и ложь. Тот самый Иван на другой стороне имел мать, девушку, жизнь...и право ответить на выстрел.
Воспоминания о Гамбурге. Только руины и пепел. Город — море огня. Ураган пожара. Две фарфоровые, пострадавшие статуэтки на полке как память. И ёлочные игрушки, случайно спасённые и не разбившиеся во время бегства по огненным улицам. Фосфорные бомбы. Они горят даже в воде. Люди, рассыпающиеся в пепел... И безжалостная фраза - евреев в бомбоубежище не пускали. Безжалостная для себя, для истории, для нации.
Об отце и своем непримеримом отношении к нему. О том как размышляли во время войны, отмахиваясь от очевидного, как не задавали вопросов, даже себе. О том как жили после.
Все то же извечное - твоя личная ответственность, бремя вины за себя и за страну. Неслучившиеся победы и поражения. Поколение проигравших. Поколение выживших. Поколение помнивших.

Возможно, эту книгу нельзя читать всем. Скорее всего, ее надо бы прочесть всем.