5

Самым решительным образом я отказывалась от книг Джеральда Даррелла, едва они начинали маячить на горизонте, будучи разыгранными в книжных играх-лотереях. И совершенно зря, как я сейчас понимаю.

Роль зверолова, или как говорится в послесловии, "охотника на живых животных" - для зоопарка и прочих мест - может показаться со стороны незавидной. Но только со стороны. Надо знать самого Даррелла, чтоб понимать, как он относился ко всему живому существу. Будь это змея, кайман или совершенно неугомонные и вредные капибару, в каждом из которых он видел красивое, сильное и гордое существо, с которыми люди должны познакомиться, увидеть своими глазами, а если им еще рассказать так, как рассказывает он сам, то и полюбить. И начать ценить всю живую природу, не воспринимать их как создания для потехи нам или потребы, а совершенно равным нам.

Даррелл обладает абсолютно удивительным и взглядом, и слогом, умея замечать самую малую красоту жизни природы и всех ее обитателей. И в самом обычном умеет увидеть удивительное и прекрасное. А еще умеет представить все приключения своей команды по отлову зверей, птиц и пресмыкающихся, все усилия по доставке их к конечной цели совершенно уморительными. Когда человек начинает впрямую контактировать с царством природы, это не может быть не смешно. Но и это делает он так мило, познавательно и тонко, что получить от этого можно одно удовольствие.

И не могу поделиться своим удивлением от того, что описывает автор и что он наблюдал своими глазами. В наше время все к нашим услугам и то, о чем я прочла, можно тут же. посмотреть, например на диковинный способ рождения головастиков вот этой замечательной - с точки зрения биологии - жабы пипы.

И вот заодно еще два дивных образчика: еще одно земноводное - пародоксальная лягушка, пародоксальность коей заключается в том, что головастиком она имеет огромадные размеры, а когда вырастает в полноценную лягушку - хотя "вырастает" здесь употребить будет неверно ' она усыхает, вот только пальчики остаются длинными.
И малыш Пипла, древесный дикобраз. Правда же, он умильный?